Парфюм стихов. Шарль Бодлер

гложут бесконечная тоска и сомнения.

      Андромаха, выпавшая из объятий

      великого героя, имущество в руках гордого Пирра.

      В гробнице экстатическая грация в печали,

      это жена Елена и вдова Гектора!

      Я думаю о негритянке с чахоткой и голодной,

      Которая, не сводя глаз, тащится по грязи в саванне,

      ночуя под африканской одинокой пальмой,

      за огромной пеленой в густом тумане.

      Из потерявших то, что нельзя восстановить

      когда-либо, навсегда, кто пьёт их слезы,

      сосёт грудь печали волчицы-матери и

      тощих сирот увядающих, как мимозы!

      Так изгнание моего сердца в лесах,

      старая память звучит как стих.

      Я думаю о моряках, забытых на островах,

      о пленных, побеждённых и о многих других!

      Далеко отсюда

      Loin d’ici

      Это и есть святилище новое,

      где милая барышня меня манит,

      спокойная и всегда готовая,

      со своими пышными грудями.

      Её локоть на подушке лежит,

      хорошо слышен поток фонтана,

      это в комнате Доротея дрожит

      от ветра и воды на расстоянии.

      Рыдают и смешные поют песни,

      чтобы успокоить ребёнка страх,

      избалованного, хоть тресни,

      с головы до самых пят.

      Таким образом своими стихами

      её нежные поверхности везде проявляются,

      умащённые сладкими духами.

      И цветы, грациозно падая в обморок, изумляются.

      Раскопки

      Excavation du squelette

      Анатомические пласты,

      где спят древние книги,

      на причалах хорошо видны,

      как древние мумии.

      Рисунки с гравитацией мастерства

      художника из прошлого

      передают красоту естества,

      несмотря на мрачную тему пошлого.

      Видно, как ужасные тайны раскрыты,

      содрана кожа с тел мужских,

      представлены батраков скелеты,

      копающих землю у ног своих.

      Крестьяне угрюмые и покорные,

      выдавленные из могилы, осуждены.

      Зачем они землю роют,

      это странный урожай, ты им скажи.

      Сгибая свой позвоночник

      и каждое бесплотное сухожилие,

      фермерский сарай для них сколочен,

      труд заполняет заботой идиллию.

      Хочешь показаться чистым,

      ужасным, жёстким слишком.

      Судьба на костяном дворе

      может стать неуверенной себе.

      Пустота есть предатель,

      и смерть всегда лжёт нам,

      что где-то есть созидатель,

      навсегда новый нашим глазам.

      Всегда и везде до вечности

      орудуй тяжёлой лопатой, руками,

      скреби по лезвию тусклой земли

      под босыми, окровавленными ногами.

      Семь стариков

      Sept vieillards

      Муравьиный город, мечтаний полный,

      прохожий на рассвете призрак встречает!

      Тайны повсюду,