Императоры иллюзий. Сергей Лукьяненко

бы меня не предала. Конечно. Ты сегодняшняя – нет. Но будет завтра. Я прожил достаточно, чтобы понять – завтра наступает всегда. Порой хочется не дожить до него… иногда это удается. Но завтра все равно наступает.

      – Ну почему вы такой глупый! Я говорю, что я… что очень хорошо к вам отношусь. А вы мне про свои обиды!..

      Рашель отвернулась.

      – Извини. – Дач потер лоб. – Ты права. И зови меня на «ты».

      – Ладно…

      – Раш, мне просто показалось, что ты немного в меня влюблена. И я решил сразу же тебя от этого предостеречь.

      – Спасибо!

      – Мир?

      Девушка молчала.

      – Когда я влюблюсь в тебя, ты немедленно узнаешь об этом, – серьезно продолжил Кей.

      – Когда я тебя разлюблю, ты тоже почувствуешь. – Рашель посмотрела на Дача. – А поцеловать меня рискнешь?

      Если Кея и удивил ее неожиданный натиск, то это никак не отразилось на его лице. Он наклонился к девочке – силовое поле скользнуло по волосам и отключилось.

      Ее губы были неожиданно опытными, умелыми, и это вдруг кольнуло Дача – странной, бессмысленной обидой. Словно неожиданная влюбленность Рашель была правильной. Словно в мире существовала верность и он, живший случайными романами, был вправе на нее претендовать.

      – Пойдем? – Рашель отстранилась.

      – Пойдем. – Он снова взял ее за руку. Молодой мужчина, гуляющий по вечернему саду с девочкой-подростком. Если мораль Таури не слишком изменилась за последние двадцать лет, то он ничего предосудительного не совершает.

      Впрочем, по большому счету ему было на это плевать.

      Дач замечал обратную дорогу каким-то краешком сознания. Он слишком устал, чтобы поддерживать нормальную беседу, хорошо хоть, что и Рашель молчала. Когда деревья кончились и они вышли на огромную, поросшую высокой травой поляну, скорее даже маленькое поле, в центре которого стоял дом, девушка остановилась.

      – Пришли. Кей, хочешь чаю?

      Он покачал головой:

      – Вон мое окно, на втором этаже. Я тебе помашу рукой. Подождешь?

      – Подожду.

      – Хочешь взять флаер?

      – Зачем? Ножками прогуляюсь.

      Рашель отпустила его руку, шагнула к дому:

      – Я приду утром.

      – Если Ванда решит, что я ее обманывал, то ты найдешь две свежие могилки.

      Девушка засмеялась.

      – Зря, – серьезно сказал Кей. – Твоя старушка соседка и не на такое способна.

      – Пока, Кей.

      – Пока, Раш.

7

      Было уже совсем темно, когда Кей вернулся к дому Каховски. Он все-таки ухитрился заблудиться, надо было взять флаер, пусть и для двухкилометровой дистанции.

      Свет не горел ни в одном окне, лишь на крыше, венчая тонкую спираль антенны, трепетал белый огонек. Дач остановился на крыльце.

      – Поднимайся, поднимайся, – окликнул его сверху старческий голос. – На третий этаж и по коридору.

      Дач молча последовал совету. Коридор кончился раскрытой на балкон двустворчатой дверью. В кресле (сколько их здесь, этих мягких символов увядания) сидела Ванда Каховски. В длинном белом платье,