Ревизор: возвращение в СССР. Серж Винтеркей

ночь. Редкие тусклые фонари освещали только небольшое пространство вокруг себя, выхватывая из темноты частные дома. Картина эта напомнила мне онлайн-открытки с похожими сюжетами: вечер, уютный деревенский домик в снегу, свет в окошке, дымок из трубы и надпись «Позвоните родителям!».

      Стоя в пижаме на голое тело и в тапках без задников на босу ногу я моментально замёрз. Торопливо подошёл, стараясь не потерять тапки, к милицейскому уазику и дёрнул водительскую дверь. Она открылась. Ефремов не запер машину.

      Я пошарил в дверце и вытащил начатую красную пачку сигарет «Прима». С детства таких не видел. Забыл уже, что и были они раньше.

      Я открыл пачку, понюхал, вытащил одну сигарету, она была без фильтра. И не похоже, что этой пачке 100 лет в обед. Она выглядела как новая. В голове снова мелькнула мысль, что так и умом тронуться можно. Отбросил эту мысль в сторону, напомнив себе, что решил расслабиться и посмотреть за развитием событий.

      Держа в руке заветную пачку Примы, я захлопнул дверь машины и поспешил в больницу. Чуть не забыл запереть засов. Шаркая тапками вернулся к приёмному и постучал в дверь.

      – Ивлев! Твою мать! Ты штоль опять? – услышал я дикий рык Ефремова. – Хорош стучаться!

      – Я там Приму начатую нашёл и всё, – доложил я, заглянув одной головой в приёмный.

      – А что ты там ещё хотел найти? – хохотнул доктор. – Табачный киоск?

      Они оба заржали. Алкаши.

      Я вернулся к себе в Хирургию. Свет в палате остался только дежурный: тусклая лампочка над дверью. На стуле у моей койки лежало тонкое шерстяное одеяло и маленькое вафельное полотенце. Иван уже был укрыт и, похоже, спал. Зато дедок Митрич ждал меня.

      – Ну, что? – спросил он меня.

      – Есть полпачки Примы.

      – Давай!

      – Не дам.

      – Чего?!

      – Это не моё. Это Ивану передали. Вот проснется и сам даст.

      – Дай ему сигарету, – вдруг сказал Иван.

      Он еще не заснул, оказывается.

      Я послушно подошёл к деду и протянул ему пачку. Дед вытащил три сигареты и вернул пачку мне, а я передал её Ивану.

      – Хорошо, что ты успел догнать Вениаминыча, – проговорил он, вытаскивая одну сигарету.

      – Да они с доктором бухают в приемном, – возразил я.

      – Они могут, – блаженно улыбаясь, сказал Митрич, прикуривая сигарету.

      – Ты что, старый! Здесь курить будешь? – не выдержал я.

      – А кто мне запретит? Ты штоль? – беззлобно ответил Митрич, выпуская струю дыма.

      – Кинь спички, – попросил Иван деда. Митрич кинул коробок ему на одеяло, Иван кивком попросил меня прикурить.

      – Вы что все здесь, с дуба рухнули? – растерянно спросил я их. – Вы что в палате курите?

      – А где нам курить? – не понял Иван.

      – Блин. Ну, на улице, – предложил я.

      – Ты ещё скажи, в туалете, – съехидничал дед.

      – Вы про пассивное курение что-нибудь слышали? – начал заводиться я.

      – Не, не слышали. И слышать не хотим! –