Ревизор: возвращение в СССР. Серж Винтеркей

раздраженно ответил я. Этот допрос начинал меня доставать. Невооруженным взглядом было видно, что этот Митрич не так прост, как хочет казаться.

      – А ты не дерзи старшим! – притворно ласково произнес дед.

      – Я не дерзю. Я не помню, – сказал я примирительно.

      – Пашка его зовут, – разрядил обстановку Иван.

      – А как это не помнишь? – заинтересовался Митрич.

      – Не помню и всё.

      – А что не помнишь?

      – Всё не помню.

      – А что-нибудь помнишь?

      – Помню, как Иван чуть в обморок не упал в процедурной, – решил я сменить тему.

      – Ага! Тебе бы наложили столько швов наживую, – огрызнулся тот.

      – Попросил бы обезболить… – неуверенно начал я.

      – Кувалдометром по башке! – заржал Митрич.

      – Да, хотя бы спирта налили бы, – обиженно сказал Иван. – Изверги.

      Я сидел и помалкивал. Разговор в палате плавно перешёл на водочку под огурчики с картошечкой жареной на сальце. А потом также плавно вернулся к куреву.

      – Слышь, Пашка, – позвал меня Николаев. – Сбегай в холл, глянь, может Вениаминыч еще не отчалил. Попроси у него курева. Скажи, для меня. Давай бегом!

      Я не привык, что со мной так разговаривают. Хотел было послать, но вспомнил, что я дохляк-подросток и встал с койки. Надо как-то вживаться в новую реальность. Мысленно я для себя решил, что отпущу ситуацию и посмотрю, к чему все пойдет. Повлиять я, пока, все равно ни на что не могу. Чего дергаться лишний раз?!

      Тапки, которые мне выдали, были огромного размера, слишком просторные для моих худых ног. Я старался не отрывать ноги от пола, чтоб не потерять их при ходьбе, получалось передвигаться как на лыжах, издавая характерные шаркающие звуки. Вот почему у них тут так вытоптаны каменные плиты на полу.

      Я брёл по сумрачному коридору. Проходя мимо одной из дверей я увидел надпись «Туалет». О! То, что надо.

      Я зашёл в местный санузел. Запах стоял невероятный! Хотя, вроде, чисто. Три толчка вдоль стены, разделенных между собой перегородками. А дверей нет. И бачки сливные висят высоко, почти под потолком. Чтобы слить, надо дёрнуть за верёвочку. Какой-то шутник привязал к концам веревок клизмы вместо ручек. Такой раритет я видел только в далёком-далёком детстве. На подоконнике лежала частично разорванная газета. Я машинально взял ее в руки, вспомнив, что, когда я был маленький, туалетной бумаги у нас не было. Как раз газетами и пользовались.

      Я крутил в руках газету «Труд». Такой раритет! Правда, выглядит она, как свежая.

      Прочитал дату: Вторник, 9 февраля 1971 год.

      Да ладно!

      Ещё раз перечитал: 1971 год.

      Ну, так-то всё становится на свои места.

      Вспомнив, зачем сюда пришёл, занялся делом. Потом дёрнул за клизму, из бачка наверху слилась вода. Толчок по уши зарос коричневым мочевым камнем. Он-то и воняет. Вот, жили!..

      Надо идти. Я вышел в коридор и побрел дальше. Моё шарканье гулко отдавалось под сводами высокого потолка. В холле никого не было. Тускло горела только