Ревизор: возвращение в СССР. Серж Винтеркей

старость, а сегодня утром у меня вся жизнь впереди и все дороги открыты. Я могу профессию сменить. Например, стать военным. Нет, военным не надо: в 90-х им очень туго придётся. Хотя, тогда всем туго было. О, кстати, надо будет в приватизации как-то грамотно поучаствовать. Тогда колхозники гектарами землю на водку меняли. Ваучеры… Что там с ваучерами было?

      Вдруг что-то тяжелое плюхнулось мне на живот. От неожиданности я матернулся, открыл глаза и тут же получил ладонью по губам от высокой пожилой, но ещё очень крепкой женщины. Она была стройной, несмотря на возраст, с правильными чертами лица. В молодости она, безусловно, была красавицей. Взгляд ее светло-серых глаз был строг, как у директрисы школы. У себя на животе я обнаружил матерчатую авоську, нащупав в ней руками кастрюльку.

      – Бабушка? – еле ворочая языком от удивления, спросил я.

      Глава 4.

      Четверг, 11.02.71 г. Святославская городская больница.

      Сказать, что я удивился, увидев бабушку, ничего не сказать. Комиссар в юбке. Только красной косынки не хватает и нагана.

      – Пойдём. Покурим, – вместо приветствия сказала она и направилась в коридор.

      Я тут же поднялся и вышел вслед за ней.

      – Я что, курю? – удивлённо спросил я, но ответа не удостоился.

      Мы молча вышли в холл. Народ в холле не обращал на нас внимания. Бабушка подошла к окну, я тоже. Милицейского Бобика перед крыльцом больницы уже не было, значит, Ефремов уехал.

      – Рассказывай, – приказала мне бабушка тоном, не терпящим возражений.

      – Что? – не понял я и тут же получил увесистый подзатыльник.

      – Да что ж такое! – не выдержал я. – Что у вас за методы воспитания такие, мадам?

      И тут же получил ещё один подзатыльник. Это беспредел. Я отошёл от этой ненормальной на безопасное расстояние.

      – Мне, на минуточку, уже 16, – сказал я наставительным тоном. – Я уже сознательная личность, меня нельзя так унижать. А то на всю жизнь запомню и стакана воды вам в старости не подам.

      – Ты доживи, сначала, до моей старости, – сказала как плюнула она.

      Вот, стерва. Ни жалости, ни сомнений. Она внимательно наблюдала за мной.

      А я за ней. Ну, что, будем в молчанку играть? Думаешь, что меня прогнёшь? Я спокойно и уверенно смотрел ей в глаза.

      – Да. Милиционер прав, – первой сдалась она. – Сдвиг по фазе у тебя серьёзный.

      В её взгляде я заметил испуг. О, бабуля, так всё-таки ничто человеческое Вам не чуждо. Она, видимо, тоже заметила что-то в моём взгляде и поспешно отвернулась к окну. Надо срочно исправлять ситуацию. Проблемы с близкими родственниками мне не нужны, от слова совсем.

      – Бабуль. Да, ничего страшного. Просто, я не помню ничего, – решил я взять инициативу в свои руки. Но при слове «бабуль» её заметно передернуло.

      – Я что, никогда не называл вас «бабуля»? – удивился я. – А как называл?

      Она мельком взглянула на меня ошарашенно, но ничего не ответила. Я понял, что все сказанное звучит