Тридцать семь. Валерий Бестолков

из-под небес,

      Когда чужой не замечаешь боли,

      И, собственной стыдясь, уходишь в лес.

      Задетое едва обидой мелкой,

      Становишься в своей любви черствей,

      Когда на грязную введешься сделку

      С не очень чистой совестью своей.

      Ты в рай стремишься и страшишься рая,

      Пугаешь адом, но сползаешь в ад,

      Материю живую отторгая,

      На смену библии призвав булат.

      Занятием за этим вы, миряне,

      Забыли назначение свое,

      И те, кто веру обретал в Коране,

      И те, кто во Христе искал ее.

      Ты веришь в бесполезные приметы

      И от безверия готово выть,

      Рисунки смотришь Нового завета,

      Не потрудившись прочитать главы.

      Ты рвешься к власти издавать законы,

      С принятием которых не спешишь,

      И в тот же вечер продаешь иконы

      В обмен на пистолеты и гашиш.

      Ты забываешься в плену дурмана

      И изгоняешь этот же дурман,

      Из своего красть не стыдясь кармана,

      Уже пустой латаешь свой карман.

      Заботишься о собственном здоровье

      И разбазариваешь этот клад,

      Долги и совесть погашаешь кровью,

      А кровь опять-таки низводит в ад.

      Ты рвешься слиться со вселенской пылью,

      Чтоб разум в этой отыскать пыли,

      И тут же лучшим обрезаешь крылья,

      Чтоб высоко подняться не могли.

      Твоих устоев мир рутинно крепок

      И не приемлет лишней суеты.

      Родное человечество, ты слепо,

      А может, рождено для слепоты.

10–25.02.1996 г.

      Памяти погибших на подлодке «Курск» посвящается

      Опомнись, Родина, ещё какую плату

      Ты примешь за бессилие своё?

      Могущество России – мирный атом —

      В который раз не мирным предстаёт.

      Уже не тянет порохом в просторе,

      И окружающий нас мир другой,

      Но, не давая матерям покой,

      Их топишь сыновей в холодном море?

      Ты губишь лучших, их ли в том вина,

      Что докатились беды и до флота,

      Собой укутав за тебя, страна,

      Реактор, словно амбразуру дота,

      Выдавливая влагу из груди,

      Солёный кислород деля на крохи,

      Они считали выдохи и вдохи

      И верили, что их должны спасти.

      Но не досталось на их долю фарта:

      Нет не на шельф и не на глубину,

      Они легли на стол разменной картой

      Не за свою переплатив вину.

      За чью? Мы не услышали ответа,

      Должно быть минимальная цена,

      Как в прежние лихие времена, —

      Лишь человеческая жизнь за это.

      Тяжёлый ком, мешающий груди

      Одной шестой вздыматься части суши.

      – Как уязвимы вы морей среди,

      Так уязвимы ваших близких души.

      Им не хватает вашего тепла,

      Как вам не доставало кислорода.

      Судьба безвольно всматриваться в воду

      И их, и вас до смерти обрекла.

      Вам,