Царство. 1951 – 1954. Александр Струев

я пешком! – отказался Хрущев.

      – Давай сюда! – выхватывая стул, зло приказал Каганович.

      Одним махом он занял раскладное сталинское место и с неприязнью посмотрел на неуклюжего Хрущева.

      Сердце Никиты Сергеевича неистово колотилось. Последнее время оно все чаще давало о себе знать, барабанило, кипятком обжигало грудь, предупреждая – скоро не выдержу, скоро сорвусь. Глоток терпкого глинтвейна успокоил бегущий ритм и помог достоять демонстрацию. По ее окончании Маленков, опустившись сапогами на гранитную землю, не мог ступить шага и чуть не упал. Вся задница и ноги у него онемели от неудобного долгого сидения.

      – Ничего не чувствую! – ухватившись одной рукой за гранитный парапет, а другой – за расторопного коменданта Кремля, проворчал он.

      Бережно поддерживая председателя правительства, комендант Кремля осторожно прошел с Георгием Максимилиановичем самые трудные четыре шага, потом, слава Богу, ходьба пошла веселей.

      – Весь зад отсидел. Ну стулья! – прихрамывая, жаловался Маленков.

      – Расходитесь, – сюсюкал предупредительный Брусницын. – Иосиф Виссарионович на стульчик никогда не ругался.

      Сразу после парада Берия уехал, пообещав к восемнадцати быть в Георгиевском зале, где давали государственный прием.

      – Василий с дачи сбежал, – сообщил Хрущеву Букин.

      – Как сбежал? – остолбенел Никита Сергеевич.

      – Уехал.

      – А пост?!

      – На чужой машине удрал. К нему динамовский вратарь Алексей Хомич заезжал. Василий на заднем сиденье его «Победы» пристроился и плащом накрылся.

      – Вот ротозеи, неужели такой простой хитрости предвидеть не могли?! Куда он поехал?

      – Неизвестно, – потупился Букин.

      – Сейчас напьется и наделает делов! Когда разыщут, чтоб глаз с него не спускали! Спасибо на Красную площадь пьяный не приперся, вертеп перед иностранцами не учинил! Все-таки надо мне с ним поговорить! – мрачно заметил Никита Сергеевич. – А Светлана что?

      – Светлана Иосифовна в порядке, все тихо, культурно. На парад приходила, ни с кем особо не разговаривала. С министром путей сообщения поздоровалась, и с товарищем Фурцевой пару слов…

      – Светланка обстановку понимает, а этот вертопляс! – с сожалением махнул Хрущев. – Ладно, ищите дурня!

      – Бериевские уже ищут, – отрапортовал Букин.

      – Эти найдут! – вздохнул Никита Сергеевич. – Нам, Андрюша, к шести надо в Кремль вернуться.

      – Зачем я с тобой поеду? Не хочу, сам поезжай! – спорила с мужем Нина Петровна.

      – Нужно, Ниночка, нужно! Этот прием для нас важен, первый прием без Сталина, понимаешь? Хочу, чтоб обязательно ты со мной пошла.

      Нина Петровна хмурилась.

      – И надеть что, не знаю.

      – Тебе все хорошо!

      – Нет, Никита! Там женщины будут красивые, в дорогих нарядах, в украшениях, а я?

      – Ты у меня самая любимая и самая красивая! – беря жену