Царство. 1951 – 1954. Александр Струев

что? – вскинула брови Маленкова. – Институт я на первое место вывела, пойди, поищи такой!

      Валерия Алексеевна основательно расстроила Московский энергетический – на Красноказарменной улице высились монументальные корпуса, дом для преподавателей, студенческое общежитие. Она приглашала на работу ведущих профессоров, словом, создала серьезнейшее учебное заведение. За целеустремленность, безапелляционность и резкость Берия прозвал ее «Жандарм в юбке».

      – У меня не только студенты обучаются, у меня науку вперед двигают! – продолжала ректорша.

      – Не представляю, как ты справляешься!

      – Все, Нина, хватит! Учебный год доведу и – прощайте.

      – Жалко. Мне удобно, что ты там ректором, знаю, что мой Сережа не беспризорник.

      – Какой он беспризорник, он наш лучший ученик! О нем в МЭИ легенды ходят.

      От гордости за сына Нина Петровна покраснела:

      – Весь в отца! Переживаю я за детей!

      – А кто не переживает? – Валерия Алексеевна насупилась. – У нас тоже сплошные нервы, волин бывший звонить наладился. «Как ты себя чувствуешь? – спрашивает. – Я по тебе скучаю!». А у Волечки уже муж другой! А тот звонит себе, ни стыда, ни совести! И все под предлогом с ребенком общаться. Игоречек его знать не хочет, дедуля ему отец! Дочь, дуреха, слушает, отвечает. Я однажды трубку выхватила и прямо закричала: «Чего звонишь?! Чего тебе надо?!» А он: «У меня сын растет! Если что, я в суд пойду!» Такого негодяя еще поискать! Наглый, дерзкий, делает вид, что до сих пор в Волечку влюблен! Я уже хотела Георгию нажаловаться, но тут Сталин умер. Теперь-то звонить бросит, испугается, ведь Георгий Максимилианович стал председателем правительства! – самозабвенно проговорила Валерия Алексеевна.

      – А может, пусть позванивает, все-таки он отец?

      – Твоей Иришке мать часто звонит? – недовольно нахмурилась Маленкова.

      – Вообще не звонит.

      – А стала бы названивать, да в дверь стучаться, посмотрела б на тебя!

      – Я б ее на порог не пустила!

      – Так вот!

      – Иришка думает, что она наша с Никитой Сергеевичем дочка.

      – И правильно думает, и не надо разубеждать!

      – Леонид погиб, когда ей два годика было, а Любу в тюрьму забрали.

      – У тебя с Иришей все ладненько, а этот нахал танком прет! Ну я ему задам! – пригрозила Маленкова. – Вы к нам в гости в воскресенье собираетесь?

      – Так похороны сталинские!

      – Позабыла совсем!

      – Как похоронят, так и приедем.

      Никиту Сергеевича назначили председателем Государственной похоронной комиссии, никто бы лучше не справился с организацией таких ответственных похорон. От военных Булганин прикомандировал к Хрущеву маршала Василевского, от госбезопасности прибыл генерал-полковник Серов, от Совета министров явились заместитель управляющего делами Смиртюков и небезызвестный референт Феоктистов, который занимался лишь двумя делами: похоронами и елками. В шутку его называли главным елковедом страны. Это он лазил по сугробам и выбирал