Сюрреалисты. Дон Нигро

выступы и сворачивают нас в шары для боулинга. Куда бы ты ни поворачивался, тебе никогда не увидеть существа из зеркала, но оно всегда за твоей спиной.

      БРЕТОН. Откуда ты это знаешь, если не можешь его увидеть?

      НАДЯ. Мне это открыли белки. Они позволили мне воспользоваться их зеркалами. Человеческое знание подводит нас, когда дело касается тех, кто живет в темноте, но белки знают.

      БРЕТОН. Я много раз видел тебя на улице. Это так здорово, что я наконец-то могу поговорить с тобой.

      НАДЯ. Мы всегда знали друг дружку. В прошлой жизни мы жили в большом, старом доме. Тогда мы были голыми. Мы жили, как брат и сестра. Я была сестрой. Когда звонил телефон, ты снимал трубку и кричал: «Заткнись! Заткнись!» Тогда ты был выше, красивее. Мы занимались любовью в сарае для лодок. Как брат и сестра. Там росли огромные поганки. Чудовищные папоротники. Лес всегда слушает. В нем секрет каждой загадки. Мы с тобой будем искать то место, и никогда не найдем, мы станем любовниками, и ты напишешь обо мне.

      БРЕТОН. Откуда ты знаешь, что я – писатель?

      НАДЯ. По запаху. Ты пахнешь, как Бальзак, оставленный под дождем. Если я попрошу тебя не писать обо мне, ты это сделаешь?

      БРЕТОН. Не уверен, что могу это пообещать.

      НАДЯ. Любить писателя всегда опасно. Но опасно любить что угодно. Любовь всегда заканчивается предательством. И писательство – предательство. Я могу читать мысли, знаешь ли. Все равно, как кто-то включает радио. В моей голове больше шума, чем на мотоциклетных гонках. Ты думаешь, я немного странная.

      БРЕТОН. Я думаю, ты очень красивая.

      НАДЯ. Большинство людей думает, что я безумная.

      БРЕТОН. Большинство людей – глупцы.

      НАДЯ. Нет. Только мужчины. Мужчины многое ожидают от женщин, а потом винят их в том, что они не оправдали их ожиданий.

      БРЕТОН. Мне очень хочется остаться и продолжить наш разговор, но я опаздываю в театр.

      НАДЯ. О, нет. Ты написал пьесу? Тогда безумен именно ты. В театрах призраков больше, чем где бы то ни было, за исключением моей головы.

      БРЕТОН. Вообще-то мои друзья и я собираемся помешать показу пьесы совсем другого человека.

      НАДЯ. Тогда не буду тебя задерживать. Театр мне больше всего нравится, когда все разошлись по домам. Обычно я избегаю разговоров с людьми на улице, потому что никто не понимает меня. Но мне очень хочется найти интеллигентного собеседника, который поймет, что я говорю, и все мне объяснит.

      БРЕТОН. Все объяснения – ложь.

      НАДЯ. Тогда скажи мне самую правдивую ложь, какую только знаешь. Потому что правда – тоже ложь.

      БРЕТОН. Но если правда – это ложь, тогда это ложь, что правда – ложь.

      НАДЯ. Если ты ждешь от меня чего-то осмысленного, то пришел не по адресу. Поэтому скажи, как скоро ты побираешься бросить меня после того, как мы займемся сексом?

      БРЕТОН. С чего ты решила, что я собираюсь бросить тебя?

      НАДЯ. А какая альтернатива? Или ты думаешь, что сможешь меня полюбить?

      БРЕТОН.