Коллекция ошибок. Я тоже буду в черном. Эльвира Кобзева

отступил, раскрывая дверь, а я упала в папины объятия.

      – Куся, – улыбнулся мне папа. – Ты бессовестная дочь, но теперь я хотя бы вижу, куда ты пропала.

      Он протянул Мирону руку и представился:

      – Высоцкий Андрей Анатольевич.

      Мирон перехватил нож в левую руку, правую вытер о джинсы и пожал руку моему папе:

      – Константин Миронов, очень приятно.

      – У вас вкусно пахнет, – сказал папа, раздеваясь и внимательно разглядывая моего мужчину. – Я не помешаю?

      – Нет, конечно, – я взяла папу за руку и потащила его в кухню.

      – Куся, я глазам своим не верю: ты научилась готовить? – спросил он, окинув взглядом мою кухню, которую он помнил только девственной.

      – Издеваешься? – спросила я у папы, который сел напротив меня за столом.

      Мирон вернулся к своему занятию и продолжил ловко нарезать перец.

      – Надеюсь, вы едите мясо? – поинтересовался он.

      – Пока ее мать не видит, я ем все, – улыбнутся папа. – Ну, рассказывай, как у тебя дела. И почему ты такая худая и бледная? У тебя все в порядке?

      – Все хорошо, – ответила я и скользнула взглядом по Мирону.

      – Вижу, Куся, – он взял мои ладони в свои руки.

      – Куся? – переспросил Мирон с улыбкой, не отрываясь от готовки.

      – Для меня Виктория Андреевна навсегда останется маленькой Кусей, – он щелкнул меня по носу. – Ну, так, как ты? Как успехи? Как там твои права? Получила?

      – У нее экзамен послезавтра, – ответ Мирон вместо меня и я поняла, что совсем об этом забыла.

      – Да, пап: Мирон директор автошколы, в которой я учусь…

      – Мирон? – папа удивленно поднял бровь.

      – Угу, она меня зовет «Мироном», по фамилии, – пояснил мой мужчина.

      – А как ее зовете вы? – спросил папа.

      – Преимущественно «маленькая моя», – ответил он и поставил нам на стол миску с овощным салатом и с улыбкой взглянул папе в глаза. – Здесь мы с вами похожи.

      Мирон вернулся к плите, а папа посмотрел на меня и тоже улыбнулся.

      Я коротко рассказала папе, чем занималась последний месяц, а Мирон в это время закончил с мясом, накрыл на стол и мы втроем принялись ужинать.

      – Отлично приготовлено, – оценил папа, пережевывая мясо, – у вас прирожденный талант, Константин.

      – Благодарю, – отвел Мирон и повернулся ко мне. – А тебе как?

      – Вкусно, – сказала таким нежным голосом, на который только была способна.

      – Не будет слишком бесцеремонно, если я поинтересуюсь, откуда у вас такие «украшения» на лице? – мой папа всегда был тактичен.

      – Подрался, – спокойно ответил Мирон, разрезая мясо на своей тарелке.

      – Из-за тебя, Куся? – усмехнулся папа, а я закатила глаза.

      – Пап!

      – Шучу, – парировал он. – И все-таки, Константин: я по праву ее отца не могу не поинтересоваться. Дочь совсем пропала с горизонта и подозреваю, что причина заключается именно в вас. Чем вы занимаетесь? Я могу быть спокоен за нее?

      Вот тут мне