Зима в Мадриде. Кристофер Джон Сэнсом

можешь чем-нибудь заразиться.

      Глаза Берни восторженно загорелись.

      – Я иду. Пошли. Последний шанс. – Он хохотнул и улыбнулся другу. – Гарри, мальчик, тебе нужно научиться жить. Учись жить.

      Два дня спустя они покинули Мадрид. Антонио Мера помог им отнести багаж на станцию.

      Приятели пересели на другой трамвай на Пуэрта-де-Толедо. Было послеобеденное время, сиеста, залитые солнцем улицы обезлюдели. Мимо медленно проехал грузовик с ярко раскрашенным полотняным кузовом и надписью на боку: «La Barraca»[15].

      – Это новый театр Лорки для народа, – пояснил Антонио, высокий темноволосый молодой человек, крепко сбитый, как и его отец, и слегка усмехнулся. – Там собираются ставить Кальдерона для крестьян.

      – Но это же хорошо, – сказал Гарри. – По-моему, Республика как раз реформировала образование.

      – Они закрыли иезуитские школы, – пожал плечами Антонио, – а новых не хватает. Старая история: буржуазные партии не хотят брать налоги с богатых, чтобы оплачивать образование бедняков.

      Невдалеке раздался треск, похожий на хлопки в автомобильном двигателе. Звук повторился дважды, ближе. Из боковой улицы выбежал парень не старше Берни и Гарри, одетый во фланелевые брюки и темную рубашку – дорогую для Карабанчеля одежду. Лицо у беглеца было испуганное, глаза навыкате, он обливался потом. Промчавшись по улице, парень скрылся в переулке.

      – Кто это? – спросил Гарри.

      Антонио сделал глубокий вдох:

      – Могу предположить, один из фашистов Редондо[16].

      Появились еще двое парней в жилетах и рабочих брюках. Один держал в руке что-то маленькое и темное. Гарри смотрел на него разинув рот, и постепенно до него доходило, что это пистолет.

      – Туда! – крикнул Антонио, указывая в ту сторону, где скрылся беглец в темной рубашке. – Он удрал туда!

      – ¡Gracias, compadre![17] – Парень отсалютовал пистолетом, и напарники убежали.

      Гарри, затаив дыхание, ждал новых выстрелов, но их не последовало.

      – Они хотели убить его, – произнес он шокированным шепотом.

      На секунду лицо Антонио омрачилось чувством вины, потом он нахмурился:

      – Он из ХОНС[18]. Мы не допустим, чтобы здесь укоренились фашисты.

      – А кто были другие?

      – Коммунисты. Они поклялись остановить их. Я желаю им удачи.

      – Они правы, – согласился Берни. – Фашисты – паразиты, хуже их нет.

      – Но он всего лишь мальчишка, – возразил Гарри. – Безоружный.

      – Все у них нормально с оружием, – горько рассмеялся Антонио. – Но испанские рабочие не унизятся до такого, как итальянцы.

      Подошел трамвай – самый обычный звенящий трамвай, и молодые люди сели в него. Гарри внимательно посмотрел на Антонио. Тот выглядел усталым; вечером его ждала очередная смена на кирпичном заводе. Гарри с грустью подумал, что у Берни больше общего с этим парнем, чем с ним.

      Гарри лежал на кровати, слезы щипали уголки его глаз. Он

15

Балаган (исп.).

16

Онесимо Редондо (1905–1936) – один из основателей испанского фашизма.

17

Спасибо, друг! (исп.)

18

ХОНС – Союзы национал-синдикалистского наступления, одна из фашистских группировок в Испании.