Римские сонеты. ч.13. Джузеппе Джоакино Белли

   Disce: «Sagra Maestà, sò Mmuzziosscèvola:

      ve volevo ammazzà; ma ppe ’n equivico

      ho rotto un coppo in cammio d’una tevola».

           Ditto accusí, pe ariscontà er marrone,

      cor un coraggio de sordato scivico

      se schiaffò la mandritta in ner focone.

      1831

      Дж. Гупи

      НЕУЁМНЫЕ ХОТЕНИЯ

           Все в Мире страждут странной маетой,

      довольных нет – ни здесь, ни в загранице.

      Стенает муж под жёниной пятой,

      бобыль, в завидках, сватает девицу.

           Свободы жаждут в клетке золотой,

      а волю дай – полна кормушка снится;

      мечтает греховодник о святой,

      иеросхимник грезит о блуднице.

           Хозяйка-мать и дочка-падрончина —

      тому пример: палаццо наш – дурдом,

      а мы в нём психи, ясная картина.

           Себя маман, хоть днём хоть в ночь с огнём

      нам величать велела синьориной;

      мамзель, пока, синьорой мы зовём.

      LI FIOTTONI

          Tutti a sto Monno só ppieni de vojje,

      e ggnisuno è ccontento der zu’ stato.

      Er marito se laggna d’avé mmojje

      e lo scapolo invidia er maritato.

           Quer ch’è llegato se vorebbe ssciojje;

      quer ch’è ssciorto vorebb’èsse legato;

      e oggnuno v’aricconta le su’ dojje

      che nun ciànno né ccorpa né ppeccato.

           La mi’ padrona e la mi’ padroncina,

      ponno appunto serví ppe mmette fora

      la mostra de sta bbella palazzina.

           La madre, semprigrazzia, a ttutte l’ora

      smania d’èsse chiamata siggnorina:

      la fijja poi de diventà ssiggnora.

      1834

      СМУРНОЙ СЛУГА

           Я пять ночей… нет, шесть – в покоях донны

      глаз не смыкаю, этак дуба дам,

      стал кабальер-ласкеем при мадам,

      как часовой, считаю Божьи звоны.

           Почётный долг?.. Видал я это лоно —

      сказал бы где… Наряд к дневным трудам!

      Всё! службы-дружбы-почести – к чертям,

      я спать хочу, пускай наймёт гарсона.

           Сама-то почивает до полудня,

      я – до восхода жрец, а после – жнец,

      нет роздыху ни в праздники, ни в будни.

           Сыр в масле! не до жиру, быть бы живу.

      Скопить бы на фиакр – в один конец.

      Хоть в гроб ложись, не сдюжу – в хвост и в гриву.

      ER ZERVITORE INZONNOLITO

           So’ ccinque notte o ssei che la padrona,

      pe’ vvia de quer gruggnaccio d’accidente

      che mmo jje fa dda cavajjer zerpente,

      me lassa a ccontà oggn’ora che Ddio sona.

           Te pare carità?… cche! sse cojjona?

      Come s’er giorno nun fascessi ggnente!

      Ma stasera, o sservente o nun zervente,

      vojjo fà ’na dormita bbuggiarona.

           Lei che ss’arza ’ggnisempre a mmezzoggiorno,

      a cchi sta ssù dda lo schioppà ddell’arba

      o nun ce pensa, o nun je preme un corno.

           Me liscenzio: er crepà ppoco m’aggarba.

      De llà nun c’è ccarrozza de ritorno.

      E cquanno so’ mmort’io, damme de bbarba.

      1830

      ПРОДАВЕЦ РЫБЫ

           Святоша! – кто целует опреснóки,

      все утра месс сто раз поёт Хвалу;

      бдит в ночь поста, жуя за обе щёки

      леща с лещиной в потайном