Против всех. Рашит Сайфутдинов

очнулась. Сбросила пелену дурмана.

      Громом ударило: что она вообще здесь делает?!

      Я на секундочку упустил контроль над ней. Не случайно, нет. Специально и продуманно. Я играю. Ведь это так нереально заводит – играть с жертвой. Пусть не будет бездушной куклой. Пусть осознает, что влипла.

      Она близко.

      Она не уйдет, не сбежит. Никуда не денется. Мои сети надежны. Пусть птичка побрыкается…

      И тут я слышу легкий шорох.

      Нет, моя жертва стоит на месте. Пытается сбросить наваждение. Мотает кудрявой головой. Пошатнулась, отступив чуть назад.

      Но этот шорох не от нее. Нет, вовсе нет! Кто-то… посторонний.

      Точно! Однако, этого не может быть. В принципе не может быть. Никак. Постороннего я проворонить и допустить к себе близко не могу. Без моего ведома ко мне никто и никогда не подкрадется. Ни за что! Я опытный. Беспощадный. Быстрый. Так что там за дрянь умудрилась подкрасться ко мне? Да еще практически незаметно.

      Вот только шорох выдал тебя, урод.

      Я оборачиваюсь резко, со всей доступной скоростью. А она у меня – нечеловеческая. Потому что я не человек, и причем давно. И оборачиваюсь не просто так. Нет. Мой оборот – это атака. Удар. Беспощадный. Молниеносный. Хитрый. Убивающий.

      Только так.

      Ибо того, кто подкрадывается ко мне, можно встретить одним способом. Убить.

      Мой удар силен и стремителен. Он должен вспороть чужаку горло. Еще не видя его глазами, я чую, где его горло.

      Но что это?

      Рука натыкается, будто сталкивается с чем-то. Чем-то тонким, но твердым. Рассекающим. И горячим. Это что-то не просто препятствует удару, а входит в плоть и тут же выходит, но с другой стороны. Чую жгучую боль, которая лизнула руку.

      И вижу, как что-то отлетает.

      От руки.

      Стоп. А где рука? Где кисть? Почему вместо руки жалкий обрубок? И что за хрень хлещет из обрубка?

      Я не кричу от боли – я рычу от ярости. Ухожу в сторону, пригибаюсь, подло атакую черную тень, которая держит в руках меч – и умудрилась отсечь предплечье. Кто ты, гаденыш? Почему двигаешься так быстро? Нет, тебе не уйти – я быстрее! Даже раненый серьезно. Рука, может, и отрастет, если я обращусь к Богине, моя вера будет крепка, и я смогу преподнести ей то, чего она желает. Но это позже. Сначала я разберусь с тобой, недомерок. Кто бы ты ни был.

      Око за око. Рука за руку. Посмотрим, как ты задергаешься, когда я поотрываю твои конечности, а потом буду отгрызать плоть кусок за куском… Или просто отдам тебя на растерзание низшим, тем, кого Убийцы называют кладбищенскими упырями…

      Недомерок изворачивается, отскакивает в сторону. Я следую за ним. Коварный бросок с подвохом – отвлеку его, потом резко садану в глаза, вопьюсь в горло… Главное – обойти чертов меч. Но это не помеха.

      Лезвие блеснуло там, где я и планировал. Делаю вид, что буду атаковать справа. Тут же меняю траекторию. Человеческая реакция против моей – это тормоз. Ты как