Стихи о любви (сборник). Тимур Кибиров

видел сон в ту ночь! Чертог сиял.

      Шампанское прохладною струею

      взмывало вверх и падало в хрусталь,

      в раскрытых окнах темно-голубое

      мерцало небо звездами, играл

      оркестр цыганский песню Лорелеи,

      и Леда шла, коленками белея,

      по брошенным мехам и по коврам

      персидским. Перси сладостные, млея,

      под легкою туникою и срам

      темнеющий я разглядел, и лепет

      влюбленный услыхал, и тайный трепет

      девичьей плоти ощутил. Сиял

      чертог, и конфетти, гирлянды, блестки,

      подвязки, полумаски и сережки,

      и декольте, и пенистый бокал,

      как в оперетте Кальмана. И пары

      кружились, и гавайские гитары

      нам пели, и хохляцкие цимбалы,

      и вот в венке Галинка подошла,

      сказала, что не нужен ей мужчина

      другой, что краше хлопца не знайшла,

      брат Жора в сапогах и свитке синей

      плясал гопак, веселый казачина,

      с Марущаком. И сена аромат

      от Гали исходил, босые ножки

      притопывали, розовый мускат

      мы пили с ней, и деревянной ложкой

      вареники мы ели. Через сад

      на сеновал мы пробежали с Галей.

      Танцовщицы арабские плясали

      и извивались будто змеи, счесть

      алмазов, и рубинов, и сапфиров

      мы не могли, и лейтенант Шафиров

      в чалме зеленой предложил присесть,

      отведать винограда и шербета,

      и соловей стонал над розой где-то,

      рахат-лукум, халву и пастилу,

      сгущенку и портвейн «Букет Прикумья»

      вкушали мы с мороженым из ГУМа,

      и нам служил полунагой зулус

      с блестящим ятаганом, Зульфия

      ко мне припала телом благовонным,

      сплетались руки, страсти не тая,

      и теплый ветер пробежал по кронам

      под звон зурны, и легкая чадра

      спадала, и легчайшие шальвары

      спускались, и разматывалось сари,

      японка улыбалась и звала,

      прикрыв рукою треугольник темный,

      и море набегало на песок

      сияющего брега, и огромный

      янтарный скорпион лежал у ног,

      магические чары расточая…

      Какие-то арапы, самураи

      верхом промчались. Леда проплыла

      в одежде стройотрядовской, туда же

      промчался лебедь. Тихо подошла

      отрядная вожатая Наташа

      и, показав мне глупости, ушла

      за КПП. И загорали жены

      командного состава без всего,

      но тут раздались тягостные стоны –

      как бурлаки на Волге, бечевой

      шли старики, влача в лазури сонной

      трирему, и на палубе злаченой

      в толпе рабынь с пантерою ручной

      плыла Она в сверкающей короне

      на черных волосах! Над головой

      два голубя порхали, и в поклоне

      все замерли, и в звонкой тишине

      с улыбкой на устах бесстыдно-алых

      Элеонора шла зеркальным залом,

      шла медленно, и шла она ко мне!

      И черные