Невинная овечка для волка. Катя Лоренц

впрыскивает в кровь дикую дозу желания. Прижимать ее к себе – становиться невыносимой пыткой. Она не подозревает, что в руках главного волка, которого она действительно должна бояться.

      Мне нужно держаться на расстоянии от дурмана, пока я ещё могу мыслить здраво. Пока она вновь не отключила мозг, одним взмахом черных ресниц. Теперь ее. Настоящих. Они как крылышки бабочки дрожат от того, как плотно сомкнула веки.

      Красная помада стерлась, точнее я ее съел, когда как чокнутый целовал, и теперь могу видеть пухлые губки, с ярко выраженной губным желобком. Пышные, сочные от таких так тяжело оторваться. Они привлекают внимание. Хочется втянуть нижнюю губу в рот, посасывать, кусать.

      Возбуждение волной прокатывается по телу. Я как мазохист, кайфую от этой муки по имени Женя.

      – Ну тише, маленькая моя. Успокойся. Когда я рядом, тебя никто не тронет.

      – Я так испугалась.

      – Пойдем домой, Абрикосик. Напою тебя горячим чаем.

      – Не пойду.

      – До утра сидеть в лесу будешь?

      – Буду! – упрямо заявляет она. – Тут высоко и если пригнуться, то меня и не заметят.

      – А что тогда на дерево не забралась?

      – На сосну что ли? Я не смогу.

      Снова воют. Герман зовет. Нужно идти.

      – Ложитесь! – она хватает меня за плечи и утягивает за собой. – Тихо! Они рядом!

      И я слушаюсь девчонку.

      Что вообще происходит?

      Мы лежим друг напротив друга, на моем троне мягкой травы. И я не могу оторвать от нее взгляда. Просто смотрю – и дыхание спёрло. Красивая зараза.

      Изучаю чуть приоткрытый ротик, крупные ровные передние зубки, аккуратный носик, плавную линию подбородка. Длинная шейка делает ее еще более хрупкой.

      – А почему Абрикосик?

      – Я так сказал? – вслух?

      – Да. Вы меня так назвали.

      – Ты пахнешь как абрикос, – класс! Я ей уже и прозвище ласковое придумал и сообщил.

      – Это мое молочко для тела с запахом абрикоса.

      Ей подходит.

      Она переворачивается на спину, а я ложусь, подпираю голову рукой. Кошу взгляд на белую полоску открытой кожи и пупок, который так хочется обвести языком, что слюна скапливается во рту.

      – Какая Луна огромная! А это что? – я посмотрел на небо и почувствовал приближение апокалипсиса.

      Свет Луны медленно закрывала темная тень. Все больше, пока она не окрасилась в кровавый цвет.

      – Черт! – я забыл! Про стаю, про невесту, про чертов праздник. Лежал и как полный дебил любовался Женей. Про все забыл рядом с ней.

      Для людей это интересное зрелище, они не испытывают то же, что и мы – оборотни.

      Меня накрывает волна безумия, чистого звериного желания. Каждая клеточка моего тела выплескивает ядом феромоны, пленяя Женю. Она чаще задышала, трогая виски, не понимая, что с ней происходит. Посмотрела помутневшим взором.

      – Надо уходить! – прорычал я, борясь с желанием взять ее прямо здесь.

      Я даже попытался встать, но не успел. Женя оседлала меня. Ее взгляд с поволокой, припечатал меня к камню. Она посмотрела вниз, туда,