Хардкор. Владимир Венгловский

никогда не бывает полной. Кто-то шебуршит на чердаке – может, домовой, а может, старый филин бродит, переваливаясь с боку на бок в предвкушении удачной охоты. Кто-то едва слышно скребется в закрытые ставни, и ты не знаешь, ветка ли колышется под порывами ветра, или это тролль пытается пробраться в комнату. В затхлой тишине летает проснувшаяся толстая бабочка. Во время отдыха медленно возвращаются единицы жизни.

      По комнате ходит Олег. Скрип-скрип-скрип – из угла в угол. Мается бессонницей. Переживает о сыне, думает о том, сколько осталось времени на поиски лекарства. Я вспомнил, как мой друг отвечал на зов порождений леса, и мне показалось, что возле меня ходит не человек, а тролль.

      Я чиркнул огнивом и зажег свечу на столе у кровати.

      – Не спится? – спросил Олег, щурясь от света.

      – Да, – я не мог оторвать взгляд от его тени.

      – Ты что там увидел? – Олег обернулся, и его тень снова стала прежней. Наверное, щупальца мне просто показались. Мало ли что привидится на границе света и тьмы?

      – Ложись спать, – сказал я и задул свечу.

      Кровать Олега скрипнула под его весом.

      – Ты спишь? – спросил он через некоторое время.

      – Сплю.

      – Она красивая, да?

      – Кто?

      – Илва.

      – Угу. Наверное.

      – Красивая. Она похожа на твою Гулльвейг?

      – Да. Но она другая.

      Олег сел на кровати.

      – Но ведь это один и тот же человек.

      – Нет. Вот ты сейчас кто?

      – Не начинай опять свою проверку. Я помню, что живу не здесь, а в другом мире, где подключен к компьютеру. Все в порядке.

      – Я имею в виду другое. Кем ты себя больше чувствуешь – кандидатом наук, что пишет докторскую, и отцом семейства, или волшебником, которому подчиняется стихия огня и который сжег дом своего соперника?

      – Знаешь, – сказал Олег после раздумья, – я сейчас здесь, в этом теле, пусть оно и не настоящее. Я помню прошлую жизнь, но она как сон. В нее сложно поверить и принять за истину. Ты говоришь, что моя нынешняя жизнь придумана. Нет, я знаю точно, что она навязана мне игрой, но в нее веришь.

      – Скажи, тот кандидат наук смог бы без раздумий наброситься на трех громил, как поступил ты?

      – Не знаю. Может, и смог бы.

      Я вспомнил, как в детстве Олег свалил ударом стула своего врага, и сказал:

      – Но мы меняемся. Изменяются не только воспоминания, но и наши характеры. Вот так и Илва с Гулльвейг. Когда игрок переключается на другого персонажа, он становится им. Другая личность, другой характер, другая судьба. Это разные люди. Они лишь помнят о других «я». Конечно, что-то общее есть, но Илва – не Гулльвейг.

      Возле моего лица прошелестели крылья бабочки.

      – Значит, ты не будешь против, если я… в общем, слегка за Илвой приударю. Мне кажется, что у нее никого нет, – сказал Олег.

      Теперь сел на кровати я.

      – Ты с ума сошел? Нас утром могут убить!

      – Спешу жить, – хмыкнул Олег.

      – А как же Мария? Я понимаю, что твоя Брунгильда наставила тебе рога, но у тебя есть жена в реальном мире. Не забывай, что ты ее увел