Гортензия в маленьком черном платье. Катрин Панколь

Мама не признаёт противозачаточные таблетки. Не из религиозных соображений, а потому, что не хочет находиться в зависимости от всякой химии. Она говорит, что после нескольких веков рабства наконец можно почувствовать себя свободным.

      – И как же зовут это твое чудо?

      – Антуанетта. Моя мама производит на свет только королев.

      – А почему ты нас с ней до сих пор не познакомила?

      – Вы староваты для нее. Она зовет меня мамулей, я ведь на десять лет ее старше. А кроме того, она слишком красива. Я рядом с ней кажусь дурнушкой.

      – Да перестань! Ты красавица! – возмутилась Рози.

      – Погодите, увидите ее! Убивает наповал. Тот тип просто упал замертво прямо посреди метро, пополз и чуть ли не ноги ей целовал! Сапоги потом можно было не чистить… А она, понимаете ли, листала Шопенгауэра. Он бежал за ней до самого дома. Когда он объяснил ей, что на деньги, которые она заработает, она сможет поступить в самый лучший университет, сестра соизволила его выслушать. Она чистой воды интеллектуалка. На внешность свою плюет, так сказать, с высокой колокольни.

      – Вот счастливица! – вздохнула Джессика.

      – И что в результате: она через полгода окажется на обложке «Вэнити Фэйр». Они все только и мечтают ее заполучить!

      – Сразу предупреждаю – я не хочу ее видеть, – простонала Рози.

      – А вот это будет трудно, поскольку ее лицо будет повсюду!

      – Ре, до, ре, до, фа, ми, ре, до, си, си, ля, – пропел профессор Пинкертон, сидя за фортепиано. – Ре, до, фа, ми, ре, до, си, си, ля… си. Что происходит во время этих восьми тактов?

      Студенты, сидящие в большой аудитории, молчали. Они благоразумно не спешили отвечать, выжидая, пока это сделает сам преподаватель.

      – Что помогает нам понять музыкальную фразу? – спросил Пинкертон, повысив голос.

      Один ученик осмелился произнести «ритм», второй – «повторение». Профессор заволновался, повторяя:

      – А еще? Еще?

      – Отношение между тоникой и доминантой? – предположил Гэри.

      – Да, а еще? – настаивал профессор.

      Его прервал сигнал мобильного. Гэри так и подскочил. Это был его телефон. Вообще-то формально нужно было выключать телефон в аудитории. Профессор имел право удалить студента с занятия. Перед каждой дверью жирно, крупными буквами, с двойным подчеркиванием было написано: «Не забудьте выключить мобильный телефон».

      Гэри украдкой достал телефон и, перед тем как его выключить, прочитал: «Hate you»[4]. Гортензия. Сегодня утром они опять поссорились. А также вчера вечером, вчера утром, позавчера вечером…

      Днем они ругаются, ночью вспыхивает страсть. Пламя, лед, пламя, лед, СТОП!

      Сосед Марк перегнулся через его плечо, прочитал сообщение.

      – Старик, это означает «я люблю тебя».

      Гэри пожал плечами и положил телефон в карман.

      Все студенты на передних рядах с неодобрением обернулись к нему. Гэри поморщился.

      – У вас проблемы? – поинтересовался Пинкертон. – В любом случае это должно

4

Ненавижу тебя! (англ.)