Его дерзкая горничная. Кэрол Маринелли

как они с Алисией занимались любовью? Чем больше проходило времени, тем отчетливее становился калейдоскоп с интимными моментами.

      С такой мощной энергией, бегущей между ними, невидимой, но осязаемой, Данте подумал, что Алисия собиралась соблазнить его, а потом попросить у него все, чего она хочет.

      Он ответил банально:

      – Должен ли я спросить, что лучше всего делать в шесть утра?

      – Я просто имела в виду, что в течение дня много другого подходящего времени для разговоров.

      – Ты уверена?

      – Да, – сказала Алисия, очевидно ожидая, что он вспомнит свои сицилийские манеры. Она сделала последнюю попытку спровоцировать его на разговор. – Прошло в самом деле много времени… – С тех пор, как?.. – спросил Данте.

      – …с тех пор, как мы виделись в последний раз. Кажется, это было на похоронах твоей матери.

      «Не самый лучший способ соблазнения», – подумал Данте и уже собирался насмешливо фыркнуть, но потом отклонился от сценария.

      – Это был не последний раз, когда мы виделись, Алисия.

      Алисия выпрямилась и стала теребить пальцами тюлевую занавеску.

      – Ты забыла, что произошло после похорон? – спросил он. – Когда мы укрылись от шторма.

      – Нет, – прохрипела Алисия.

      – А накануне мы плавали, – задумчиво произнес Данте. Хотя его голос был низким и мягким, он не успокаивал, а будоражил ее. – Если я правильно помню.

      – Я не уверена…

      – А я уверен, – сказал Данте. – Хотя, конечно, на самом деле мы не плавали. Просто мы из вежливости не уточняли, что именно происходило под водой между нами.

      Она стояла к нему спиной.

      – Сирокко может свести с ума.

      У Алисии закружилась голова. Ей вдруг захотелось бежать. Она понимала, что играет с давно тлевшим огнем, который теперь начал разгораться.

      Она не осмелилась повернуться лицом к Данте и стала раздвигать тюлевые занавески под портьерами. – Не трогай их, – сказал Данте. – Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь видел.

      – Ладно, – прохрипела Алисия и опустила руку. Даже стоя к нему спиной, она чувствовала на себе его взгляд и напряглась, словно ей на спину уронили кубик льда.

      – Что ты здесь делаешь, Алисия?

      Интересно, он задает вопрос как Данте или как ВИП-гость? Если последнее, то он имеет полное право злиться на ее интриги. А если первое…

      Она должна уйти сейчас же. Надо вежливо улыбнуться, не беря чертовы чаевые, которые он бросил на кровать, и выйти. И все же ей казалось, что вопрос задает Данте…

      Ее ноги не двигались, и она не осмеливалась повернуться, потому что изо всех сил пыталась избавиться от его чар.

      – Алисия…

      Протяжное произношение ее имени напоминало касание перышка от затылка до основания позвоночника. И вниз. У Алисии пульсировало между ног.

      – Что? – спросила она, все еще глядя в окно, потому что так было намного проще.

      – В любую минуту я проснусь и увижу хмурого старика-дворецкого, и никакого совпадения не произойдет.

      Голос Данте нарушил тишину, повисшую между