Реки Лондона. Бен Ааронович

в связи с этим упоминали Эттерсберг, – проговорил комиссар.

      Найтингейл поморщился, как от резкой боли.

      – Эттерсберг, несомненно, сильно повлиял на этот процесс.

      Комиссар вдохнул, надул щеки. Шумно выдохнул.

      – Убийства в Ковент-Гардене и в Хэмпстеде связаны между собой? – спросил он.

      – Да, сэр.

      – И вы считаете, ситуация может измениться к худшему?

      – Да, сэр.

      – Настолько, что это оправдывает нарушение соглашения?

      – Подготовка ученика занимает десять лет, сэр, – сказал Найтингейл. – Будет лучше, если останется второй человек, если вдруг со мной что-то произойдет.

      Комиссар невесело усмехнулся.

      – А он знает, на что подписывается?

      – А разве кто-то знает, поступая на службу в полицию?

      – Ну хорошо, – сказал комиссар. – Встань, сынок.

      Мы встали. Найтингейл велел мне поднять руку и зачитал слова:

      – Клянись же, Питер Грант из Кентиш-Тауна, хранить преданность нашей королеве и всем ее наследникам. Клянись верой и правдой служить своему мастеру, пока длится твое ученичество. Клянись почитать всех хранителей и облачение, принятое в сообществе. Чтобы соблюсти тайну сего сообщества, клянись молчать о нем за его пределами. Исполняй же все обеты с честью и достоинством и никогда не нарушай этой клятвы. И да поможет тебе в этом Господь Бог, королева и сила, которая движет вселенной.

      И я поклялся, чуть не запнувшись на слове «облачение».

      – Да поможет тебе Господь, – повторил комиссар.

      Найтингейл сообщил, что, став его учеником, я должен переехать к нему в штаб-квартиру на Рассел-сквер. Назвал адрес, а потом подбросил меня до Черинг-Кросса.

      Лесли помогала мне собирать вещи.

      – Ты же сейчас должна быть в Белгравии, разве нет? – спросил я. – Как же твоя срочная работа в отделе убийств?

      – Мне дали выходной, – ответила Лесли. – Посочувствовали, потом велели не попадаться журналистам, потом вообще отпустили.

      Это как раз было понятно. Убийство семьи кого-то богатого и знаменитого наверняка голубая мечта редактора любой газеты. Газетчики соберут все самые жуткие подробности, но на этом не остановятся. Будут дальше нагнетать: что трагическая гибель семейства Купертаунов может поведать о состоянии нашего общества, да как эта трагедия связана с современной культурой / гуманизмом / уровнем политкорректности / ситуацией в Палестине, ненужное вычеркнуть. Если что и скрасит эту историю, то только присутствие симпатичной блондинки-констебля, которую совсем одну отправили на это опасное задание. Вопросов будет море, а ответы – да кому они нужны?

      – А в Лос-Анджелес кто поедет? – спросил я. Кого-то же должны послать, чтобы проследить схему перемещений Брендона Купертауна в Штатах.

      – Пара каких-то сержантов, – ответила Лесли. – Я их не знаю, я ведь всего ничего успела тут проработать, когда ты втравил меня в это дело.

      – Ничего, ты вроде у Сивелла в любимчиках, –