Написано кровью моего сердца. Диана Гэблдон

на ширму:

      – Все там. Если надо…

      – Э-э-э… Благодарю.

      Уильяму и впрямь очень хотелось опорожнить мочевой пузырь, но отчего-то одна мысль о том, что придется воспользоваться ночным горшком после нее, ужасно смущала.

      – Все хорошо.

      Он оглянулся, нашел стул и сел, вытянув ноги и расслабленно откидываясь на спинку. Глаза закрыл… Но не совсем.

      Сквозь узкие щелочки он видел, как женщина пару секунд глядела на него, потом склонилась над столом и задула свечу. Подобно призраку в темноте забралась в постель – матрас скрипнул под ее весом – и натянула одеяло. С первого этажа борделя доносились тихие вскрики.

      – Э-э-э… Арабелла?

      Уильям не ждал благодарности, но все-таки хотел получить от нее кое-что в ответ.

      – Что? – смиренно отозвалась она, очевидно, решив, будто он передумал насчет близости.

      – А как тебя зовут на самом деле?

      Последовала долгая пауза: женщина решала, стоит ли говорить. Наконец, не найдя причин для отказа, спокойно ответила:

      – Джейн.

      – О. И еще один вопрос. Мой мундир…

      – Я его продала.

      – А. Тогда… доброго сна.

      Повисла тишина, полная невысказанных мыслей. Наконец ее нарушил раздраженный вздох:

      – Иди-ка сюда и забирайся в постель, идиот ты эдакий.

* * *

      Он не мог лечь в постель, будучи в полном обмундировании. Хотя рубашку оставил, дабы уважить женскую скромность и подтвердить, что намерения его не изменились. Уильям вытянулся на самом краю постели, точно фигура на надгробии крестоносца: мраморное воплощение самого благородства и целомудрия.

      Увы, кровать была узкой, а Уильям – мужчиной довольно крупным. К тому же Арабелла-Джейн, в отличие от него, не изображала из себя каменное изваяние. Она, разумеется, не думала нарочно его возбуждать, но хватало одного лишь ее присутствия рядом.

      Уильям остро чувствовал каждый дюйм своего тела, к которому льнула женская плоть. Он ощущал запах ее волос, легкий аромат мыла и сладость табака. Дыхание у женщины было свежим, с легкими нотками горячего рома, и Уильяму ужасно хотелось попробовать его на вкус. Он закрыл глаза и сглотнул.

      Сдержаться помогало лишь одно – ему срочно требовалось опорожнить мочевой пузырь. Он был настолько пьян, что потребность эту чувствовал, но вот решение проблемы найти уже не мог. А думать о двух вещах сразу – о том, как обнять женщину и как задать ей вопрос, – никак не получалось.

      – Что такое? – хрипло прошептала она. – Ты ерзаешь, как будто у тебя вши между ног… У тебя же нет вшей?

      Она хихикнула, и дыхание обожгло ему ухо.

      Он тихо застонал.

      – Эй…

      Женщина испуганно вскочила.

      – Не смей болеть в моей постели! Вставай! А ну живо вставай, сию же минуту!

      Она уперлась маленькими ладошками ему в бок и выпихнула с кровати.

      Прямо перед ним зияло распахнутое окно, за которым бледнел тонкий месяц. Не устояв перед таким приглашением,