Написано кровью моего сердца. Диана Гэблдон

может, она и права. – Йен повернулся к Рэйчел, заглядывая ей в глаза. – Не могу обещать, что у нас с тобой все получится. Я разговаривал с тетушкой Клэр, она говорит, такое бывает из-за разной крови… если хочешь, спроси у нее, она расскажет, а то я мало что понял. В общем, она сказала, что с другой женщиной может быть по-другому. Возможно, и я сумею… сумею дать тебе детей.

      Оказалось, все это время Рэйчел сидела, затаив дыхание, и теперь она тихонько выдохнула, обжигая горячим воздухом ему щеку.

      – Значит, ты… – начал он, но она привстала и нежно поцеловала его в губы, а потом прижала голову Йена к груди и углом платка вытерла ему глаза.

      – Ох, Йен, – прошептала она. – Как же я тебя люблю!

      Глава 17

      Свобода!

      Грея ждал еще один бесконечно долгий, хоть и менее богатый на события день, единственным развлечением которого было наблюдение за тем, как полковник Смит яростно строчит депеши. Перо царапало бумагу с шорохом тараканьего нашествия.

      Это лишь усугубляло тошноту, и без того терзавшую желудок, в котором после выпивки побывали только кусок жирной кукурузной лепешки и кофе из желудей, предложенные на завтрак.

      Невзирая на недомогание и крайне туманное будущее, Грей был на удивление весел. Джейми Фрэзер жив, и он, Джон, более не женат. Оба этих чудесных факта заставляли забыть о том, что шансы на побег невелики и, весьма вероятно, скоро его ждет виселица…

      Он удобно развалился на кровати и то дремал, если позволяла головная боль, то тихонько напевал под нос, отчего Смит горбился, втягивал голову в плечи и еще быстрее шуршал пером.

      То и дело забегали посыльные. Не знай Грей наверняка, что Континентальная армия готовится выступать, – догадался бы уже через час. Горячий воздух вонял расплавленным свинцом, визжали точильные камни; в лагере царило напряжение, которое безошибочно ощутил бы любой солдат.

      Смит и не думал хоть как-то от него таиться: видимо, не верил, что Грей сумеет обратить секретные сведения себе на пользу… Что вообще успеет сделать в этой жизни хоть что-то полезное.

      К вечеру на пороге палатки вдруг возник женский силуэт, и Грей тут же привстал, оберегая голову от лишних рывков. Сердце застучало, перед глазами все поплыло.

      Его племянница, Дотти, была в невзрачном одеянии квакеров, хотя темно-синий цвет застиранного индиго удивительно шел к ее персиковой коже истинной англичанки, поэтому выглядела она, как всегда, очаровательно. Дотти кивнула полковнику Смиту и, поставив рядом с ним поднос, повернулась к заключенному. Голубые глаза изумленно полезли на лоб, и Грей за спиной полковника усмехнулся. Дензил наверняка ее предупреждал, но вряд ли она ожидала увидеть пугало с распухшим лицом и вытаращенным карминно-красным глазом.

      Заморгав, Дотти сглотнула и что-то негромко сказала Смиту, вопросительно указав на пленника. Тот нетерпеливо кивнул, хватаясь за собственную ложку, и Дотти, взяв одну из обернутых полотенцем мисок,