Любовь и революция. Андрей Клишевич

хорошо.

      – Зря убрал сетку, теперь заедят.

      – Всё равно не спится, – ответил Рикардо.

      – Тогда позволь… – Незнакомец поднырнул под растянутый сверху тент и сел рядом. Протянул руку, представился:

      – Николас.

      Ничего не понимая, Рикардо назвал себя, отвечая на рукопожатие. Сначала он решил, что перед ним военный, но, разглядев на левом рукаве у собеседника характерную красно-сине-жёлтую нашивку, с тихим изумлением произнёс:

      – РВСК?!

      – Да, – с достоинством подтвердил Николас, – мы – РВСК, Армия Народа. – И, в свою очередь, спросил: – Ты откуда?

      – Из Буэнос-Айреса.

      – Постой! Так это ты – тот самый аргентинский писатель?!

      Это уже было чересчур. «Спокойно!» – велел себе Рикардо и осторожно поинтересовался:

      – Тот самый – это который?

      – Что значит «который»? – удивился Николас. – Товарищи тебя весь день ждали в условленном месте, но так и не дождались, а ты, оказывается, едва не утонул.

      Что это, розыгрыш? Нет, не похоже, слишком сложные «декорации». Тогда, может, всё это снится?.. Рикардо закрыл на несколько секунд глаза и энергично помотал головой. Не помогло.

      – Николас, извини за идиотский вопрос… Мы что, в Колумбии?

      – Сильно же тебе досталось! – с сочувствием произнёс Николас. – Да, мы в Колумбии.

      Рикардо прихлопнул москита у себя на щеке. Всё вокруг, вплоть до мельчайших деталей, до звуков и запахов незнакомого ночного леса, было слишком реальным, чтобы быть сном. Получалось, что он, Рикардо Ормигас, писатель с многообещающим (как говорят) будущим, работая над книгой о партизанах современной Колумбии, вдруг сам непостижимым образом очутился среди них.

      Откуда-то прилетел ветер и прошелестел в верхушках деревьев. На пару секунд наступила тишина, а затем пространство вновь наполнилось ночными звуками.

      – И какое сегодня число?

      – Второе… – ответил Николас. Луч фонаря высветил циферблат никелированных часов у него на запястье, стрелки показывали за полночь. – Нет, уже третье мая. Тебя нашли вчера утром на отмели в пяти километрах отсюда. Теперь ты в полевом госпитале.

      Вот оно что, понял Рикардо. Третье мая. Выходит, из памяти начисто исчезли последние полтора месяца, и за это время в его жизни произошли какие-то важные события, которые привели его к партизанам РВСК… Что ж, это замечательно, на самом деле! Это как нельзя лучше отвечает его творческим планам. Со временем он во всём разберётся, а сейчас нужно максимально использовать возможности, которые так внезапно подкинула ему судьба. Ну и, конечно, сживаться с этой новой реальностью во всех её не только героических, но и бытовых подробностях…

      Рикардо поднял голову и спросил:

      – Слушай, Николас… где у вас здесь уборная?..

      Глава вторая

      1

      Размеры видимого мира ограничены ближайшим поворотом тропы в глухих, непроницаемых зарослях.