По_этичНо. Катрин Аполлонова

простуженную поясницу.

      Шутила, смеялась, страдала.

      Кем только ни называла.

      Строила дом, грандиозные планы.

      Носила в носу серьгу, странные амулеты, воланы.

      Выгодный муж получился при мне.

      Милый наездник с кнутом и в седле.

      Я же хочу свечу при луне.

      Коснуться ресниц белоснежных.

      Мой айсберг прекрасный, пришедший во сне,

      Растаешь в объятиях.

      Ждать я не в силах, сжимаю кулак.

      Горло и сердце сдавило.

      Агонию страсти, ошиблась, впустила.

      Любви горький яд пригубила.

      Расправим мы крылья,

      Сольемся телами.

      Глаза приоткрыты,

      Взлетим над главами.

Ефросиния

      ***

      Я обнимаю тебя, но руки не дают обмануть. Сжимают воздух. Перенапрягаются, пухнут вены. Горят ладони моих вечно прохладных кистей. Этот дикий жар идёт из сердца.

      Хочешь, я расскажу тебе о своём Пути?

      Пока ты не начал ныть и думать, что твой самый тернистый. Ведь ты настолько высокомерен, что считаешь свою беду самой бедовой, своё тело самым безвольным, а мысли самыми болезненными.

      Ты самый… весь. Чемпион мира по страданию.

      И Жертва ласкает, причмокивая, твой член по утрам и вечерам, доставляя тебе бомбическое наслаждение своими губищами и абсолютно гладкими деснами.

      Тебе же так нравится? Зачем ей зубы, она пьет твою жизненную силу.

      Хочешь, я расскажу тебе о своём Пути?

      Мой Путь: смотреть на это всё. И уважать. Не трогать. Любить.

      Слышать крики о помощи из-за закрытой двери бункера с ледяными стенами, куда подобные тебе запирают свои Души. Стоять у замочной скважины на коленях, умоляя открыть и бить синими кулачками по броне, латаной-перелатаной.

      Ко мне тоже захаживала Жертва. И Спасатель. На троих мы разбивали лагерь, дожидались Палача и предавались таким утехам, что Душа моя готова была покинуть наше пристанище навсегда. Пару раз я ловила её за секунду до взрыва.

      Я что-то хорошее сделала… Не знаю, что именно. Слетелись Ангелы. Кажется, я позвала их. И я поднялась. Медленно. Нагло. Прогнала троицу зажравшуюся. Осталась у двери одна.

      Твоя Душа орёт о помощи. Ночами я просыпаюсь от этих криков. Опухаю от бессонницы. А наутро пробежка, чтобы продышать впечатления ночи.

      Зеваешь? Конечно. Тебе не интересно. Это же не ты. Ты же великий, придавленный обстоятельствами. Один из всех на земном шаре. Только у тебя такой Путь, что извилины выпрямляются, вьется хребет.

      Нет.

      Так живут все живые. Кто не жив, тот и не живёт. А жизнь – разная. И это одна из её граней. По ней можно страдать. Её одну замечать. Только на неё опираться. Только ей упиваться. Что ты и делаешь. Но я предпочту повернуться к этой двери спиной. И посмотреть на разный мир. На другие его грани.

      Я всё ещё слышу крики. Мне больно. Но я уже принимаю эту боль, как данность. Уважаю. Люблю.

      Я рядом. Открою дверь, когда попросишь. Давай ключ.

Катрин Аполлонова

      – 11 —

      Который год твержу про усталость, бессмысленность речи, приближаю старость.

      Тайной вечери жаждет душа, полную чашу испить, добраться