Парижская трагедия. Роман-аллюзия. Танели Киело

на заходящее светило. Впервые за весь день здесь воцарилась тишина, лишь изредка был слышен детский шепот: «Мам, ну где они! Почему так долго?» Время как будто застыло и только солнце неумолимо опускалось за горизонт. И когда последний лучик, будто подмигнув на прощание, каплей жидкого золота растворился у земли, Париж накрыла кромешная тьма. Было слышно, как толпа задержала дыхание и продолжала терпеливо ждать, не смея шевельнуться.

      И вот, когда уже пауза ночи затянулась до изнеможения, издалека донеслись звуки барабанов. Люди не отводили взгляда и сквозь тьму вглядывались в начало улицы. Барабанный бой приближался, но казалось, что прошла вечность, прежде чем первый огонек вынырнул из темноты, а за ним следом еще один и еще, и еще. Вскоре уже десятки огоньков плыли в сторону главной городской площади, освещая пространство улицы. И в тот миг, когда огни приблизились достаточно близко к зрителям, ночная тишина взорвалась музыкой и взглядам людей предстала пестрая карнавальная толпа с факелами, в ярких маскарадных костюмах. Шуты и таинственные незнакомки, акробаты, жонглеры, арлекины на моноциклах, фокусники, музыканты и сотни людей в масках всевозможных цветов и экстравагантных форм из павлиньих перьев, керамики, гипса, расписных тканей, кожи, дерева, и даже кости. Будто безумный, бурлящий всеми цветами радуги, поток людей несся по вымощенной камнями главной улице, захватывая в себя все и вся, что было у него на пути. А возглавлял этот красочный парад самый эксцентричный и эпатажный гражданин Франции – поэт Гренгуар в гипсовой маске клоуна с широко улыбающимся ртом, красными щеками и красным носом-помидором. Не смотря на всю нелюбовь народа, сегодня был его день. Ни один праздник не обходился без поэтического гения Гренгуара. Во все дни национальных празднеств, когда парижане забывали о конфликтах и неприязни, поэт вставал во главе народных гуляк, и толпа охотно слушалась его, и этого у Гренгуара было не отнять. Сияя от собственного величия, он шел во главе толпы, распевая песни собственного сочинения и громко читая свои творения. Народ рукоплескал. Еще в древние времена на маскарадах и карнавалах было принято забывать все личные конфликты и, скрывая лица под масками во избежание неловкостей при общении, даже рабам было позволено сидеть за одним столом с хозяевами. И вот в эти нечастые моменты, когда все надевали маски, поэт снимал свою. Ничто не доставляло ему столько удовольствия, как акт всеобщего веселья и публичной демонстрации своих талантов. Казалось, Гренгуар был создан для того чтобы вести людей в бой… в бой с бесконечной тоской, повседневной серостью и угнетающим унынием. Здесь и сейчас для этого было все – зрелище, вино и женщины.

      Когда люди надевают маски, они будто чувствуют себя более защищенными и позволяют своим душевным порывам вырваться на свободу. Забавно, но именно в эти моменты они становятся теми, кем являются. Больше нет притворств, нет необходимости прятать свое истинное лицо за вежливыми улыбками и учтивыми кивками, за серьезным нахмуриванием бровей и рассудительными