Замыкая круг. Роман Константинович Лунев

к сожалению, вдруг понял: не всегда «предупрежден – значит вооружен». Эдуард Петрович уже анонсировал доклад Политбюро о планах по развитию Колымы в общем и золотодобычи в частности. Он должен идти дальше вперед. А как идти? Какие шаги сделать в первую очередь, какие – во вторую… а каких не делать совсем? К примеру: абсолютно провальный вариант – остаться здесь, в Магадане, на все эти одиннадцать месяцев. Товарищи, пожалуй, не поймут такого абсентирования! Больше того… ну, то есть, еще того хуже: возрастет градус их веры инсинуациям Фриновского!.. А тогда – как? Первое, второе, третье…

      Вся вина Эдуарда Петровича состояла в том, что он был близок к предыдущему наркому внутренних дел – Генриху Ягоде, с устранения которого начал свой кровавый путь Ежов, патрон Фриновского. У революционеров-профессионалов, как я знал из литературы, были тяжелые характеры и непростые взаимоотношения. В первом убедил меня взгляд Берзина в первые секунды нашей встречи. Во втором убедил меня дальнейший разговор с Берзиным. Я не без оснований считал: профессиональные революционеры были, да, профессионалами плюс революционерами… а кто есть профессионал? Человек, получающий от своей работы больше, чем затратил на нее! Плюс извечная охота посибаритствовать, сидя на шее народа. Их цепкие взгляды пали на богатства Колымы. Их цепкие умы задали сами себе вопрос: почему же, собственно, народное достояние уплывает в государственные закрома мимо наших личных карманов?.. Я высказался в подобном ключе. Высказавшись, – слегка струхнул. Берзин вдруг поднялся, взял свою шапку и пожелал мне скорейшего выздоровления. Я струхнул уже не слегка… но впоследствии меня просто лечили. Ни малейших вопросов ни с чьей стороны! Отличная кормежка. (Которая была бы просто великолепной… если бы к красной рыбе не полагались мерзлая картошка либо перловка). И, самое важное для меня, – баня! От отсутствия ежевечернего душа я страдал, наверное, больше всего…

      8

      Из сонного оцепенения меня вырвал гвалт голосов, постоянно упоминавших фамилию Берзина. Да, да, я опять дрыхну. А что, скажите, еще можно делать в больнице при полном отсутствии книг, смартфона (который, конечно, разрядился) и компьютера (заряд которого я решил сохранять, наверное, пуще зеницы ока)! Электричество сейчас в Советской России есть, но как оно подойдет блоку питания, – вопрос, конечно, интересный!.. Судя по звукам, все ходячее население палаты вдруг куда-то резко ломанулось, а среди голосов мне послышалось вслед за фамилией «Берзин» слово «убили». Вот блин… меня аж подбросило с кровати, и я тоже сорвался вслед за всеми, огибая на скаку койки и тумбочки…

      Довольно большая толпа клубилась в коридоре у запертой двери в «вип-палату», в которой я еще не был. В толпе клубились разговоры. На пристани какой-то шизанутый марафетчик стрелял в Берзина, пришедшего встречать своего якобы заместителя – а в действительности, преемника – Павлова. Павлов Карп Александрович (бывший крымский мясник, который в моей реальности уничтожил все начинания Берзина) получил пулю между глаз и дал великолепного магаданского дуба. Но Эдуард Петрович успел