Секретный агент по морскому делу. Вадим Хитров

вас есть увеличительное стекло?

      – Да, пожалуйста, – Симолин вынул из стола лупу в бронзовой оправе.

      – Точно так, «Аз, Люди», – рассматривая эфес, подтвердил Плещеев.

      – Дайте я посмотрю.

      Симолин тоже стал разглядывать эфес.

      – Надо же, вот они, очи молодые, – с некоторой досадой произнес он.

      – Неудивительно, буквицы маленькие совсем.

      – Это меня не оправдывает, – вздохнул Симолин.

      – Скажите, на Квашнине был колет или какая-то другая защита?

      – Нет, просто камзол.

      – Немецкие клинки от такого удара не ломаются. Шпага была сломана либо после инцидента, либо кончик изначально подпилили, – уверенно констатировал Плещеев.

      Он еще более скрупулезно стал разглядывать место слома через увеличительное стекло.

      – Отломился самый кончик. Не понимаю, как такой небольшой кусочек мог стать причиной смертельной раны.

      – Да, но шпага могла при этом войти глубоко.

      – Шпага практически всегда ломается в месте укола вне тела. А где этот самый обломок?

      – Вероятно, остался в убиенном.

      – Что с телом? Кто-то осматривал его?

      – Нам пока его не выдали, англичане держат где-то в мертвецкой.

      – То есть полной уверенности, что острие шпаги находится в теле, у вас нет. Что говорит сам Касатонов?

      – Он утверждает, что совершенно не помнит, как все произошло. Они якобы засиделись в игорном доме, карты, выпивка, вышли все вместе уже глубокой ночью. И все! С того момента память как отшибло.

      – У Квашнина что-то пропало?

      – Так, казалось бы, ерунда. Шпага, запонки, пряжки с туфель.

      – Пряжки, они что, золотые, с камнями?

      – Да нет, что вы, какие уж там самоцветы, род у него захудалый, только жалованье по чину да небольшая стипендия на прожитье от государыни.

      – Странно все это, не правда ли? – рассудительным тоном задался вопросом Плещеев. – Казалось бы, пьяная поножовщина, коих случается великое множество, и для англичан, судя по количеству пивных в Лондоне, ситуация, видимо, столь обыденна, что они даже отказались от расследования, да и убитый не ясновельможный пан. Думаю, и тело англичане хранят по вашей просьбе, оно им ни к чему, закопали бы давно и дело с концом. Тем не менее вы проявляете серьезную озабоченность и настаиваете на расследовании, отсюда предполагаю, что Квашнин был не просто учеником на верфях.

      – Однако, – с удивлением произнес Симолин, – в логике рассуждений вам не откажешь. Придется сознаться. Совершенно верно. Он являлся нашим агентом, правда, малоопытным.

      – Неужто вы денег ему не добавляли?

      – Добавлял, конечно, но на брильянтовые пряжки этого бы не хватило, уверяю вас. Правда, за день до убийства он запросил довольно крупную сумму, многозначительно пояснив, что нащупал подходы, но боится сглазить.

      – Он получил указанную сумму?

      – Нет, не успел. Должен был зайти утром, как раз после той злосчастной ночи.

      – Он имел какое-то конкретное