Дракон с королевским клеймом. Оливия Штерн

белье: все же покойный маркиз был мельче и у́же в кости. Потом натянул штаны, рубашку, сунул ноги в мягкие домашние туфли и, выдернув заглушку из ванны, вышел в коридор.

      Солветра, конечно же, там не оказалось: видимо, он попросту устал ждать, и надо отдать должное терпению дворецкого, который не подгонял и не врывался в ванную с воплем «Пшел вон отсюда».

      Итан двинулся вперед по плохо освещенному коридору, но, как и стоило ожидать, где-то свернул не туда – и вышел к широкой деревянной лестнице с резными балясинами. Здесь было бы совсем темно, если бы не узкое окно, в которое лился яркий лунный свет. Он бликами ложился на полированное дерево, искрился на шелковых обоях с росписью и расстилался широкой дорожкой у ног. Итан сперва думал повернуть обратно и идти разыскивать ванную, но затем решил, что ему – исключительно чтоб отвлечься – будет полезно побродить по дому, тем более что ощущения от дома пока что были самые приятные.

      Он поднялся по лестнице на второй этаж и, оказавшись в широком коридоре, повернул направо, чтобы дойти до конца крыла, а там поискать лестницу, ведущую на первый этаж. Было тихо – так тихо, что он слышал собственное дыхание и тихий скрип половиц под ногами. Двери по левую руку были закрыты, Итан шагал вперед. Ни разу еще ему не было так спокойно и хорошо, как в этом, казалось бы, чужом и темном доме. Ему даже стало казаться, что мрак – мягкий и бархатный, затаившийся по углам – оборачивает его самого в теплое одеяло и укачивает, терпеливо и нежно, как мать, которую он не помнил. Но иллюзию счастья мгновенно разбил странный звук, просочившийся сквозь одну из закрытых дверей. Итан остановился, вслушиваясь. Сомнений не возникало: там, за дверью, горько плакала женщина, и не нужно было обладать особой фантазией, чтобы сообразить, кто это.

      Перед глазами мгновенно пронеслось: вот госпожа де Триоль склоняется к нему, ее яркие глаза заинтересованно блестят, и губы изгибаются в легкой загадочной полуулыбке. Такая милая женщина, и даже нос, чем-то похожий на узкий клюв хищной птицы, ее не портит, а наоборот, придает своеобразное очарование, делает ее непохожей на сотни других красавиц, которые выправили себе идеальные маленькие и ровные носики. А теперь она плакала, и Итан невольно шагнул к двери, хоть и понимал, что не имеет никакого права не то что войти, а даже прикоснуться к поблескивающей в потемках дверной ручке. В конце концов, он казнил Кельвина де Триоля.

      И тут ему в спину, аккурат между лопаток, ткнулось дуло ружья.

      – А ну, шагай отсюда, – прошипел Солветр. И как только подобрался неслышно?

      Итан послушно пошел дальше, и так, не останавливаясь, они добрались до второй лестницы.

      – Больно ты шустрый, – сердито сказал дворецкий, – какой Бездны тебя понесло на второй этаж, мм? Чего задумал?

      – Ничего я не задумал. – Ощущение дула ружья меж лопаток пропало.  – Мне хотелось посмотреть дом.

      – Зачем это? Нечего тебе здесь делать.

      – Как скажешь,  – выдохнул Итан.  – Можно я теперь вернусь в гостевую спальню?

      Он