Дракон с королевским клеймом. Оливия Штерн

штаны. Что-нибудь из нательного белья…

      – Жирно ему будет, – буркнула Тавилла.

      Итан же про себя усмехнулся. Похоже, служанка его заранее терпеть не могла – впрочем, как и он ее.

      – Принеси, будь добра. – Голос госпожи сделался холодным.

      Снова тихо скрипнула закрываемая дверь, и снова раздались мягкие, почти невесомые шаги. Итан услышал чье-то дыхание, прямо над собой. И лежать с закрытыми глазами стало невыносимо, да и не нужно больше. Он открыл глаза и зло уставился на склонившуюся над ним госпожу, а потом сам себе удивился: вся ненависть – а ведь он должен был ее ненавидеть, новую хозяйку, – вся его жаркая ненависть вмиг остыла, подернувшись серым пеплом. Госпожа… было видно, что она отчаянно рыдала, глаза красные, опухшие, и следы от слез на щеках, и такое выражение отчаяния на лице, что… Нечего тут ненавидеть.

      В конце концов, напомнил себе Итан, к ней привязался наместник и шантажирует счетами мужа. Надо будет узнать хотя бы, кто эта смуглянка. Видно ведь, что дом хороший и одежда на ней дорогая… Но при дворе он ее никогда не встречал, в те редкие разы, когда королева заставляла выходить с ней.

      – Ну, с возвращением, – сказала женщина тихо, – благодари Пятерых, что я догадалась посмотреть твою кровь на предмет внешней привязки. Так бы ты уже умер. А теперь выздоровеешь и будешь жить.

      Итан ничего не сказал – да и не смог бы. Из всего тела подвластны были только глаза. Все, что он видел, – это растерянное, опухшее от пролитых слез личико, белый кружевной воротничок, старомодную жемчужную брошь на синей ткани платья. Смотрела она настороженно, как будто маленькая птичка, подбирающаяся к зернышкам.

      «Все мы как те птички,  – мелькнула горькая мысль, – прыгаем-прыгаем, а потом раз – и в силках. И все…»

      – Послушай, – мягко продолжила она, – пока ты еще окончательно не пришел в себя, будешь меня слушать независимо от своего желания. Мое предложение в силе. Я не просила наместника дарить мне раба, мне это не нужно. И если у тебя есть куда пойти, то – клянусь! – я отдам тебе это.

      Она покрутила рукой, где на указательном пальце тускло поблескивал стальной перстень с вставкой из металла же.

      – И ты волен уйти. Но если тебе идти некуда, то ты мог бы задержаться в моем доме и в самом деле помочь с ремонтом. Все же я тебя спасла. А потом я все равно отдам тебе перстень… Да, Бездна, я даже заплачу тебе. И иди куда хочешь.

      Она помолчала, пристально разглядывая лицо Итана. Нахмурилась. Сжала губы.

      «Если не узнала сразу, то, наверное, и не узнает», – успел подумать он до того, как она сказала:

      – У меня странное чувство, будто я тебя уже где-то видела. Но не могу понять где. Возможно, мы встречались? Закрой глаза, если это так.

      Итан замер, заставил себя даже не моргать. В голове эхом звякнули слова королевы: тебе такое не простят…

      И поэтому лучше никому не знать, что он и есть та самая ненавидимая всеми кровожадная тварь.

      – Хорошо, – задумчиво произнесла госпожа, – тогда сейчас я схожу в лабораторию, чтобы приготовить для тебя катализатор,