Дракон с королевским клеймом. Оливия Штерн

шприца до упора. Медленно, так, чтобы раствор попадал в кровь малыми дозами. То же проделала и со вторым шприцом, и затем прижала к проколам свернутую марлю и подержала, чтобы ранки закрылись.

      – Ну, вот и все, – сказала Вельмина, скорее, себе, потому что мужчина по-прежнему не приходил в себя.

      Однако спустя несколько минут появились обнадеживающие изменения: дыхание его выровнялось, сделалось глубже, а жуткая краснота ожогов начала бледнеть.

      Вельмина, не удержавшись, снова посмотрела на тот, зеленый, герб на груди. По прежнему ничего не разобрать… Но это ничего. Если у этого человека есть хоть капля признательности, может, он и сам что-нибудь о себе расскажет? Одно было ясно: вряд ли это безродный нищий. Он явно выдавал себя не за того, кем был на самом деле, но почему-то Вельмину это больше не пугало. Она как будто помедлила перед тем, как босиком ступить в холодный ручей, а потом решилась и шагнула вперед.

      Она поднялась со стульчика, выглянула из лаборатории: старый Солветр дремал под дверью, сидя в принесенном кресле.

      Вельмина позвала его, и дворецкий тут же уставился на нее мутным со сна взглядом.

      – Давайте оттащим его в гостевую спальню, – попросила Вельмина, – он уже не умрет. Нет больше причины умирать. А раны затянутся. И вшей на нем нет.

* * *

      Она просидела у постели неизвестного подаренного ей мужчины до вечера. То и дело трогала его лоб, опасаясь сильного жара, и время от времени щупала пульс на смуглом запястье. Вельмина осторожно брала большую и тяжелую руку в свои, прижимала пальцы там, где звучали отголоски биения сердца, и, поглядывая на хронограф на цепочке, отсчитывала тугие удары. Поначалу она даже испытывала что-то вроде неловкости оттого, что сидит рядом с совершенно обнаженным незнакомым мужчиной, и не только сидит, но и трогает его, но потом убедила себя, что в этом нет ровным счетом ничего неприличного или пошлого. В конце концов, она его вытащила практически из Бездны, а теперь нужно просто следить за состоянием.

      Вслушиваясь в тихое размеренное дыхание, Вельмина старалась думать о том, что теперь, когда ее выпустили из тюрьмы и Аривьен попросту поглотил соседнее королевство, жизнь не будет слишком отличаться от того, как она жила до этого. Даже если не получится вернуть счета де Триоль, она что-нибудь придумает. Продаст часть драгоценностей. Потом нужно будет обязательно узнать, где похоронили Кельвина, и поставить там надгробие. Что-нибудь изысканное, Кельвин был большим поклонником резьбы по камню. Ну а там… Теперь она была вдовой и могла позволить себе многое, например начать изготавливать омолаживающие снадобья и продавать их всем желающим. А еще – Вельмина тут же постаралась отбросить эту мысль подальше – возможно, к ней кто-нибудь посватается. Вот этого не хотелось. Или наоборот, хотелось – Вельмина и сама не понимала. Поймала себя на том, что осторожно поглаживает кисть мужчины, крепкую, перевитую синими венами. У Кельвина были совсем другие руки, тонкие, музыкальные. А тут…