Дракон с королевским клеймом. Оливия Штерн

в холле появился Солветр с ружьем наперевес, и Вельмина с грустью подумала, что ружье в руках дворецкого становится традицией в этом доме.

      – Ты свободен, – все же сказала она нищему, – иди.

      Он кое-как поднялся, и Вельмина с содроганием поняла, что он едва держится на ногах. Наверное, он и так сильно пострадал, а еще его били гвардейцы. Подволакивая ногу, мужчина медленно двинулся к двери, протянул вперед руки, словно пытаясь дотянуться до той единственной преграды, что разделяла его и свободу… А потом внезапно просто упал, сложился, как деревянная кукла. Потерял сознание. Стальной перстень выпал из раскрывшейся ладони и звонко покатился по каменному полу, подпрыгивая.

      – Да проглотит меня Бездна! – с чувством сказала Тавилла. – А я ведь предупреждала, что он сдохнет в нашем доме, а нам потом его еще и хорони. Хорош подарочек-то!

      – Мне совершенно непонятно, зачем Ариньи это сделал, – пробормотала Вельмина. – Зачем дарить мне умирающего от ран человека?

      – Да жмот потому что!

      – Наверное… Давайте перенесем его в лабораторию.

      – Что?! Госпожа, да что ж вы… что вы там задумали?

      Вельмина через силу улыбнулась побагровевшей экономке.

      – Тебе ведь не хочется его хоронить за наш счет? Значит, его надо лечить. Мне кажется, раз он пришел сюда своими ногами, то не все еще потеряно.

      Солветр наклонился и подобрал перстень. Рассмотрел его, а затем молча вручил Вельмине. Она так же молча надела его на палец.

* * *

      В лабораторию оборванец попал на старом, латаном-перелатаном одеяле. Его перекатили туда и тащили по полу. Втроем, хоть Тавилла и пыталась Вельмину прогнать, мол, нечего госпоже руки марать. Потом она все равно Вельмину прогнала, когда дело дошло до снятия грязных повязок и того, что с большим трудом можно было назвать одеждой. Когда повязки были сняты, а Тавилла даже снизошла до того, чтобы оборванца слегка отмыть от грязи и засохшей крови, Вельмину позвали снова.

      – Ну вот, госпожа, – сварливо сказала Тавилла, указывая на распростертое на полу тело, – вот он, подарочек наместника-то. Тьфу.

      Выразилась Тавилла довольно мягко. В глубине ее близоруких глаз читались куда как более цветистые выражения.

      Под повязками оказались рваные раны. И еще ожоги, да такие сильные, что кожа слезла, виднелось голое мясо. То, что ниже пояса, Тавилла прикрыла холстиной – «незачем госпоже смотреть на все это». И на бедре своим видом пугала глубокая рубленая рана, кровь запеклась. В самом деле, странно, как он вообще на ногах держался. Неужели Ариньи не видел, что он отправляет в качестве подарка вдове умирающего?

      Вельмина подвинула низкий стульчик и села рядом с раненым. Махнула рукой Тавилле.

      – Все, иди. И спасибо вам. Я бы сама не справилась.

      – Было бы ради чего справляться, – сварливо заметила экономка, но было видно, что благодарность ей приятна.

      Хлопнула дверь лаборатории, и Вельмина осталась в тишине, один на один с раненым. Несколько минут она рассматривала искореженное, обожженное тело. Потом заметила на животе, прямо по центру, странное синее