Деньги для киллера. Татьяна Полякова

очень натурально испугалась она.

      – Ну, яму эту.

      – Кто ж ее закопал?

      – Откуда мне знать? Пошел сегодня взглянуть, а ее и нет вовсе. А после дождя и место не найдешь, будто корова языком слизнула.

      – Ну и что? Нужна тебе яма?

      – Как же, Софья, что-то ведь здесь не так.

      – Я тебе говорила и еще повторю, помалкивай ты об этом. Далась она тебе.

      – Надо бы все-таки сообщить куда следует.

      – Сообщи. Яма у него пропала. Была и нету. Засмеют на старости лет. Давай-ка за стол. За картошку денег не взял, так хоть выпьем.

      Максимыч не отказался. Часов в десять мы отнесли его на родной диван.

      – Ну и что? – съязвила я. – Так и будем человека спаивать?

      – А что делать прикажешь? Как бы его от этой глупой мысли избавить? – печалилась Сонька.

      Два следующих дня мы сажали картошку и спаивали соседа. Такая щедрость со стороны Соньки кого угодно насторожила бы, но Максимыч, похоже, и подумать не мог, что в голове соседки, которая росла на его глазах, могут завестись черные мысли. Однако, несмотря на систематическое спаивание, забота о появившейся, а затем пропавшей яме его не оставляла. Он упорно вспоминал ее, доводя Соньку до отчаяния. К моей радости, праздники кончились, пора было возвращаться домой.

      – Я с тобой, – заявила Сонька.

      – А как же лето аристократки?

      – Какое лето, когда он возле амбара лежит. Продам к чертям собачьим эту дачу.

      – А Максимыч? Не получит поллитровки и в органы кинется.

      Сонька заскучала.

      – Все равно, одна я здесь не останусь.

      Я только вздохнула.

      Мы вернулись в город. Привычные дела отвлекли от мыслей о ночном приключении, и я заметно успокоилась. На День Победы я сбежала от Соньки к друзьям в Загорск, и мы неделю не виделись, хотя она звонила с завидной регулярностью. Подруга в эти дни занималась выколачиванием денег с жильцов, снимавших у нее родительскую квартиру, была чрезвычайно деловита и о покойнике даже не заговаривала. Так было до пятницы. В пятницу, выходя с работы, я заметила Соньку. Она вышагивала по тротуару от дверей до угла здания и была явно чем-то взволнована. Я вздохнула и пошла ей навстречу.

      – Ну, и чего ты здесь бродишь?

      – Тебя жду.

      – Могла бы позвонить.

      Она отмахнулась и вдруг стала совать мне в лицо газету.

      – Вот, полюбуйся!

      – Может, ты перестанешь ушами дергать и объяснишь, в чем дело?

      – Ты читай, читай. Вот здесь.

      Газета была областная. В рубрике «Происшествия» встречались иногда курьезные вещи. Сонька ткнула пальцем в столбик: «Пенсионер К., возвращаясь ночью в родную деревню Куделиху, встретил на местном кладбище двух подозрительных лиц с лопатами. Утром на кладбище им была обнаружена яма, которая еще через день исчезла». Читать дальше я не стала.

      – Ну и что?

      – Доболтался, старый черт, – волновалась Сонька, – говорила тебе, нельзя его оставлять.

      – Не вижу в этой заметке ничего для нас опасного, – зевнула я.

      – Ох, Гретка, газеты не только мы читаем. А что,