Время тишины. Денис Передельский

и верстать их. Причем на домашнем компьютере, потому что рабочего не было. Статьи надлежало отправлять в типографию. А в день выхода очередного номера мне было поручено ранним утром забирать напечатанный тираж в типографии и развозить на такси по точкам сбыта – газетным киоскам и частным распространителям. На себя Гудомаров-младший взял, как он выразился, самую тяжелую часть работы. Выражалась она в том, что он вел переговоры, заключал контракты с типографией и распространителями, и занимался финансовыми операциями.

      Такое положение дел меня в корне не устраивало. Я наотрез отказался развозить тираж по киоскам. Не то, чтобы мне не нравился физический труд. Он укрепляет тело. И я был не прочь сбросить лишние килограммы, накопившиеся за время безмятежной работы, и подкачать мышцы, сделав их рельефными. Но заниматься тем, чем не должен заниматься журналист, не хотелось. Об этом я прямо заявил Гудомарову-младшему, когда под вечер моего первого рабочего дня он вернулся в редакцию с очередных, «переговоров». На лице у него играла безмятежная улыбка. А исходившее от него благоухание алкогольных паров свидетельствовало о том, что переговоры он провел в приятной и непринужденной обстановке.

      Я объяснил олуху: для того, чтобы редактировать статьи, газете нужен редактор; для того, чтобы в статьи не закралась ошибка, их должен вычитывать корректор; для того, чтобы полоса смотрелась органично, ее должен верстать специалист, способный выполнять обязанности дизайнера; для того, чтобы таскать тираж по газетным киоскам, нужен распространитель; и, наконец, для того, чтобы затея приносила прибыль, необходимы коммерческий директор и бухгалтер.

      – А журналист нужен для того, чтобы искать темы, раскручивать темы и излагать все на бумаге так, чтобы газета стала товаром повышенного спроса, – заявил я, и с шумом выдохнул, давая понять, что лекция закончена.

      Во время монолога начальник глубокомысленно кивал, хотя глаза его и косили в разные стороны.

      – А знаешь, в твоих словах есть доля смысла, – ответил, поразмыслив и пару раз икнув, Гудомаров-младший.

      Мы сидели в редакции на столах, предусмотрительно подстелив под себя газеты. Между нами горела свеча. Проводка, как и говорил Гудомаров-младший, немного подгнила – ровно настолько, чтобы в любой момент могла спалить редакцию, вздумай мы воспользоваться ее услугами. Условия можно назвать уместными для газеты, именующей себя независимой и обещающей рассказывать людям только правду, какой бы горькой и страшной она ни была. Мы чувствовали себя революционерами-подпольщиками.

      – Я тут пораскинул мозгами, пока ты проводил время в праздном безделье, и пришел к выводу, что нам необходим коллектив, – невозмутимо заявил Гудомаров-младший, словно забыв о том, что мысль о наборе кадров буквально минуту назад была озвучена из моих уст, из первых, так сказать, уст. – Нужен бухгалтер, он же финансовый директор, распространитель, он же коммерческий директор, верстальщик, он же дизайнер, и корректор.

      – Еще