Букет из белых лилий. Юрий Копытин

головой Марина.

      – Ну так давайте за стол, – засуетился Василий Афанасьевич....

      – За праздничек! – и в руках хозяина, как у фокусника, появилась бутылочка беленькой.

      – А-аа, наливайте мне тоже водки! – протянула стопку Настя.

      – Вот это по-нашему, по-деревенски! – одобрил поступок Василий Афанасьевич.

      – Забирайте её к себе, – махнула рукой Марина. – Она всю округу кормить будет, ежели столовую откроете и жениха хорошего найдёте.

      – Ну с женихами у нас туговато, а столовую – это можно. К нам, на природу много людей приезжают, а каждому кушать хочется…Так как?..

      – А с чего это вы взяли, что я здесь кашеварить буду? Вон, пускай Маринка остаётся – коров доить.

      – Ну дык, как пожелаете, – развёл руками хозяин…

      А на столе, словно по мановению волшебной палочки, появилась ещё бутылочка.

      – Василий Афанасьевич, вы Насте больше не наливайте, а то следующим этапом она потащит вас на дискотеку, – шутливо бросил Арсений.

      – А зачем же куда-то идти? Мы её здесь устроим.

      – Тогда давайте гитару! – весело выкрикнула Марина.

      – Гитары нету – вона гармонь! – кивнул хозяин на двухрядку и до краёв наполнив стопку Насте, не дожидаясь других, поддержал ей компанию.

      – Стёпка, дай-ка сюды гармонь! – чуть захмелевшим голосом выкрикнул отец…

      – За окном черёмуха колышется…

      Затянул он выразительным баритоном.

      – Распуская лепестки свои…

      Подхватила Настя лирическим сопрано.

      – За рекой знакомый голос слышится

      и поют всю ночку соловьи…

      Примкнула к ним Ольга Сергеевна, а за ней и остальная компания влилась в исполнение песни…

      А потом, как и обещал хозяин, грянули задорные частушки, выманивая гостей на танцевальный круг.

      Маринка с Настей, подпевая и притоптывая пустились в пляс.

      – Э-хх!.. – не выдержал Арсений и выскочил следом…

      – Любашка, пошли!…– потянул за собой подругу Степан.

      – Если бы не моя поясница!.. – хлопая в ладоши, азартными глазами провожала пляшущих хозяйка. – С утра что-то прихватила.

      До поздней ночи из-за двойных стёкол избы Гусевых слышались: то хватающая за душу народная песня, то стук каблуков разудалой пляски…

      А потом, долго ещё сидели на кухне Арсений с хозяином, рассуждая о превратностях судьбы:

      – Жизнь-то оно бывает, сильно вдарит, но так, чтобы выдержал человек. Вот поэтому сильных она шибче бьёт. Вот разве выдержал бы слабак то, что пришлось пережить тебе: считай следом лишился и родителей и сестры, – тяжело вздохнул Василий Афанасьевич…

       Слабо горел ночничок, в печке потрескивали догорающие угли и только завывающая в печной трубе метель нарушала тёплую, уютную, тишину – всё это: расслабляло, раскрепощало и располагало к душевным разговорам…

      Разрисованные крещенским морозцем стёкла, багрянцем заиграли под лучами восходящего солнца. Ещё затемно Ольга Сергеевна: затопила