Хлеб наемника. Евгений Шалашов

удрать!) или немножко повоевать? Разумеется, пятнадцать всадников – это сила, но… Большинство дружинников – крестьянские парни, взявшие в руки копья не более, чем лет пять назад. Для нас с Гневко они серьезной опасности не представляли. Воевать умеют только с такими же, как сами.

      Были тут и более серьезные люди. Один, лет тридцати пяти, судя по гордым повадкам и хорошим доспехам – сам барон, и с ним троица: один – постарше меня, в короткой кирасе, возможно, капитан, да двое парней в рубахах из толстой кожи.

      – Ты кто такой? – взревел барон. – По какому праву избил моих людей?

      – Артакс, наемник. Людей твоих я не бил, а поучил хорошим манерам, – почтительно ответил я на оба вопроса.

      – Своих людей могу наказывать только я! – веско изрек барон. – А не всякая шваль, что бродит по дорогам. Понял?

      – Понял, – покладисто ответил я, решив, что придется драться.

      – Ну, а раз понял – останешься жив. Отделаешься поркой и штрафом.

      – И что ты с меня собираешься взять? – поинтересовался я. – С дорожной-то швали?

      – Конь у тебя неплох… – задумчиво сказал барон, оглядывая Гневко цепким взглядом. – Слишком хорош для «пса войны».

      – Тут вы, господин барон, абсолютно правы! – весело согласился я. – Но он мне самому нужен!

      Капитан, потрогав шрам на щеке и, видимо вспоминая что-то такое, личное, зашептал:

      – Господин барон… Этот наемник опасен…

      – Ты что, Виктор? – кипя от гнева, спросил барон. – Боишься какого-то вшивого наемника? Подумаешь, псина…

      – Господин барон, – почтительно, но твердо проговорил капитан. – Это не простой пес. Он нам половину дружины положит. А эти дураки сами стали задираться.

      Я посмотрел на капитана чуть внимательней. А он непрост… И барон был далеко не дурак – понимал, что если один наемник не боится целой дружины, то это что-то да значит. Еще чуть-чуть, и мы бы мирно разъехались, но все испортил молокосос, не понимавший, почему пятнадцать не должны связываться с одним?!

      – Да как ты с Его Светлостью разговариваешь, быдло? – яростно заорал юнец, нацеливая копье…

      Парень пробил бы меня насквозь, если бы попал… А я лишь чуть-чуть отодвинулся и удар, пришедшийся в пустоту, вырвал дружинника из седла, уготовив ему встречу со стеной конюшни.

      На меня ринулись еще двое. Отобрав у одного копье и, действуя им как боевым шестом, выбил обоих из седла…

      – Назад! Все назад! – заорал капитан, бросаясь между мною и дружинниками.

      – Вроде бы никого не убил, – буднично заметил я.

      Боя не получилось. Барон посмотрел, как его люди (судя по виду – не самые неумелые!) приходят в себя, отвернулся, делая вид, что меня вообще не существует.

      Оторвавшись, я услышал, как взводится тетива арбалета, и мы с Гневко едва успели отскочить в сторону…

      Виктор добросовестно пытался построить отряд. И не его вина, что не успел: я начал бросать ножи, и капитан упал первым. Оба сержанта получили легкие ранения –