Хлеб наемника. Евгений Шалашов

пары минут. А все остальное я снимаю лишь тогда, когда ложусь спать. Возможно, кому-то покажется смешным человек, разъезжающий и в холод и в жару в панцире и шлеме, да еще и со щитом за спиной, но только не мне. Привык, знаете ли. Правда, копья и лука со стрелами у меня не было. Если удастся наняться к кому-нибудь, то об этом должен озаботиться наниматель. Ну, а на самый крайний случай, в сумке есть наконечники для копья и стрел. Ежели что – вырубить копейное древко да настрогать черенков – раз плюнуть. Шелковый шнурочек для тетивы тоже где-то был. В самом крайнем случае – попрошу гнедого пожертвовать десяток-другой волосков из хвоста и сплету «цепочку». Лучник из меня скверный, но в корову с двадцати шагов попаду.

      Когда мы с гнедым уезжали, за спиной еще долго были слышны матюги крестьянина и недовольные всхрапывания кобылки. Ей, бедняжке, предстояло превратиться из «невесты» в рабочую скотинку. А уж что будет, когда она принесет долгожданного «кобыленка», выкормит его, не хотелось и думать…

      Лесная тропа, по которой мы двигались, вывела на широкую торную дорогу вдоль реки. Стало быть, скоро приблизимся к мосту или переправе.

      Не прошло и получаса, как показался каменный мост. Чуть в стороне – каменная (!) хижина. Не иначе – смотрителя и сборщика подати. А вот и он сам. Здоровый. И не просто здоровый, а очень здоровый! Когда парень приблизился, обнаружилось, что его волосатая морда – на одном уровне с моей головой. Но я-то сидел в седле! Прям – не человек, а гоблин какой-то.

      Ни мне, ни Гневко бугай крайне не понравился. Даже не из-за того, что был здоровым, а потому, что пахло от него… Не то – псиной, не то потом. Чего проще: сходи да помойся – вода-то рядом. Еще нам не понравилась здоровенная, под стать смотрителю и на вид едва ли, не каменная, дубина.

      – Мостовые давай. С всадника – один фартинг!

      Бугай требовательно протянул лапу, покрытую жесткой, как у кабана, шерстью.

      «Справедливо», – рассудил я, вытаскивая кошелек. Содержать каменный мост стоило немалых денег. Прижимистые пейзане предпочитали каждую весну поправлять покосившиеся сваи, перекрывая их сырыми бревнами и застилая кривыми жердями, нежели платить мастерам-каменщикам за выбиваемые водой камни.

      Я достал из кошелька монету, но вместо медяка вытащил талер. Только собрался поменять, как детина ухватил с моей ладони серебро и сунул куда-то за пояс. Потом посторонился, давая проход.

      – Э, парень, постой, – забеспокоился я. – Извини, дорогой, ошибка вышла. Ты у меня талер взял вместо фартинга. Давай поменяю. Или сдачу гони!

      – Хе-хе-хе! – засмеялся гоблин мелким смешком, непривычным для такого крупного тела.

      Помахав дубиной, едва не зацепив гнедому нос, сделал правой рукой неприличный жест.

      – Значит, деньги мои ты зажилил? – уточнил я на всякий случай.

      – Хе-хе! – заблеял детина и повторил жест.

      – Гневко… – сказал я негромко.

      Только в плохих романах, которых мне довелось прочитать