Бабочки в киселе. Оксана Васильева

не выглядит слишком неуклюжей попыткой прервать разговор. Он вышел в коридор и услышал за спиной возмущённый шёпот Лины:

      – Густав, твоя деликатность не имеет границ! Что ты пристал к мальчику?! Не видишь, он переживает!

      – Ты хочешь сказать, что он из-за…

      – Да, именно это я и хочу сказать.

      Когда Герман вернулся к столу, разговор об общих знакомых не возобновился, и могла бы повиснуть неловкая пауза, но ситуацию спас чайник. Все обрадованно засуетились: Густав побежал заваривать особый чай, «специально для дорогих гостей», Лина с Германом убрали со стола грязную посуду и принесли чашки. Потом они вместе воздали должное пирогу с вишней из недавно открытой возле Академии частной пекарни, и вечер почти закончился, как вдруг Густав, рассказывавший что-то об особенностях местной выпечки, остановился на полуслове, посмотрел на гостя пристально и спросил:

      – А не хотите ли вы, Герман, коль уж так сложилось, помочь хорошему человеку и поработать в одной небольшой музыкальной школе?

      Сёма

      Бабушка погладила Сёме голубую рубашку с коротким рукавом и попыталась причесать его отросшую за лето шевелюру:

      – Сегодня решим с музыкой, а завтра – стричься.

      Сёма кивнул, он не спорил с бабушкой по мелочам. Такая вещь, как поход в парикмахерскую, несомненно, мелочи. А вот если не понравится новый учитель музыки, на занятия он ходить не будет. Ему хватило прошлого года. В конце концов, с Искрой он ладит и без всяких учителей. А когда вырастет, то станет бродячим артистом, будет путешествовать по городам и играть на площадях. У бродячих музыкантов никто не спрашивает, закончили они дурацкую музыкалку или не закончили. Да, так он бабушке и скажет!

      За год жизни в Новозаводске Сёма ещё ни разу не доезжал до окраины города. Через пару кварталов от остановки, на которой они вышли, начиналась степь, на горизонте виднелись приземистые, больше похожие на холмы Губерлинские горы, у их подножия протекал не видимый отсюда Урал. Район состоял из панельных девятиэтажек, различимых разве что вывесками магазинов внизу, но музыкальную школу № 2 они нашли сразу. Потому что на ступеньках выстроились большие мальчишки со скрипками и, кажется, альтами, Сёма не был уверен, а девчонка с кудрявыми светлыми, почти белыми волосами стояла перед ними на асфальте и размахивала смычком в правой руке, как дирижёрской палочкой. Пока Сёма с бабушкой приближались к зданию школы, мальчишки успели два раза начать играть, но быстро сбились.

      – Ну чего вы квакаете-то? Вместе вступить – не судьба? – напустилась на них девчонка. – Давайте ещё раз!

      Сёма с бабушкой остановились перед ступеньками, не решаясь помешать.

      – Сонь, может, хватит? Ты нас до смерти хочешь урепетировать? – взмолился мальчишка в жёлтой футболке. – Люди добрые, – жалостливо заныл он, обращаясь к Сёме с бабушкой, – спасите от скрипичного тирана!

      – Соньк, ну, правда, пить охота! Два часа уже пилим! – подключились его товарищи по несчастью.

      – Да вы ни разу нормально не сыграли!

      – Ты