Большая алия. Сборник рассказов о репатриации в Израиль. Влад Ривлин

и пестрое платье, никак не гармонировавшее с ее скорбным выражением лица. Их смешила ее наивная, детская вера в справедливость и такая же детская манера с которой она отстаивала свои убеждения.

      А она в свою очередь не понимала безразличия людей.

      Ведь мир рушился, а люди были совершенно глухи и безразличны к этому и она не понимала, как такое может быть.

      Ей было совершенно невдомек, что у людей могут быть еще и другие проблемы.

      Об ипотеке она знала лишь по информации сохнута и министерства иммиграции, а о многом она и вовсе не знала. Ей было не до того.

      Например о том, что целые семьи выбрасывают из квартир за долги, выкидывая вместе с ними и их жалкие пожитки. И что таких семей в Израиле уже больше чем поселенцев.

      Не догадывалась она и о том, что и те кто выкидывал и те, кого выкидывали, в подавляющем большинстве случаев были евреями.

      Неведомо ей было и то, что каждый пятый житель страны не может свести концы с концами каждый месяц, или проще говоря, живет за чертой бедности.

      Не видела она и нищеты царящей в арабских деревнях и лагерях беженцев вокруг.

      Она просто не думала об этом, потому что весь мир теперь делился для нее на евреев и гоев.

      И поэтому, уничтожение маслин, она воспринимала как защиту земли, которая здесь вся дана евреям от Господа, а рейды против палестинцев-как защиту евреев от арабского террора..

      Для нее теперь все было просто и логично и весь мир делился на тех, кто хотел этот мир сохранить и на тех, кто хотел его разрушить.

      Ей было невдомек, что для тех за кого она боролась сейчас и с кем себя отождествляла, она и такие как она были чем-то между просто евреями и неевреями.

      И поэтому она не слышала даже молитвы, прославляющей могущество и силу Аллаха, которая усиливалась с каждым днем по мере того, как росло колличество минаретов вокруг и каждый день обрушивалась на поселок подобно гигантской волне.

      Она не замечала даже того, что для рава Ашера и Йоханана, деливших весь мир на хороших евреев, живущих в поселке и соблюдающих Тору, просто евреев и не евреев, она была чем-то между евреями и неевреями.

      Чего-то она не видела, чего-то не понимала, а что-то, не хотела ни видеть, ни понимать.

      Главным для нее было не допустить ликвидации еврейского анклава в Газе, Потому что за ним неумолимо последует новая Катастрофа.

      Накануне эвакуации, поселок был похож на осажденный город, накануне сдачи врагу.

      Большинство вилл и домов опустели, их обитатели давно уже перевезли свои вещи в другие поселения, которые пока еще не эвакуировали, либо перебрались в Израиль.

      Теплицы теперь смотрелись как-то сиротливо, но часть домов и караваны превратились в готовящиеся к осаде укрепления.

      Сюда съехалась молодежь поселенческого движения со всего Западного Берега. Вместе с местными, они готовились держаться до конца.

      Оборона поселка состояла из двух линий.

      Первая-