Бухтарминские кладоискатели. Лухтанов Григорьевич Александр

тонут, глина налипает в ковшах и кузовах самосвалов. Вроде бы ерунда, а очистка их стала настоящей проблемой – вот и придумали разрабатывать рыхлые отложения с помощью гидромеханизации. Суглинки и глины стали размывать из гидромониторов сильной струёй воды. Размываемая глина вместе с водой стекает в зумпф – это такая яма, – а отуда насосом по трубам подается в гидроотвал.

      Брандспойт, вроде как у пожарных, называется гидромонитором. Представляете, один такой монитор делает работу за целый трёхкубовый экскаватор, и не надо самосвалов, чтобы вывозить породу, ни дорог, но вместо всего этого приходится прокладывать трубопроводы. В забоях гидромеханизации намного легче отыскивать и раскапывать кости – там всё на виду. Вот мы сейчас и идём всё это смотреть. Сами увидите, как всё это интересно!

      – И как это вы успеваете вести участок и кости собирать? – спросил Роман.

      – А вот как хочешь, так и успевай. Всё за счёт скорости и молодых ног. Выкроишь полчаса – и бегом в забой гидромеханизации. А там всюду вода, болото, целые озёра и реки. Вместе с пульпой кости несёт в водосборник, а оттуда насосом в гидроотвал. Не успеешь собрать – значит, потеряно безвозвратно. Но всё же я успел кое-что собрать, что вы и видели в конторе. Кроме того, много из мной собранного увезла сотрудница палеонтологического отдела Академии наук Казахстана Болдырган Кожамкулова. Несколько дней она ходила в карьер, набрала ещё и много такого, чего я и не замечал, в частности крохотных костей мелких грызунов. Всего видов ископаемых животных оказалось около двух десятков. Мамонта она назвала южным слоном и, с чем я не мог согласиться, возраст находок определила в десять тысяч лет. Я думаю, что им раза в два больше.

      Потом сложила все находки наши и свои в деревянные ящики из-под взрывчатки и отправила в Алма-Ату. Одних зубов, к которым я был особенно неравнодушен, там была целая коллекция. Помнится, я всё любовался острым клыком, который приписывал пещерному медведю, а оказалось, что верблюжий. Было обещано почти всё вернуть назад. Как водится, ничто никто не возвратил. Ну вот мы и пришли, – Станислав переменил тему разговора. – Здорово, Тимофей! – приветствовал он рабочего. – Как, много костей сегодня намыл?

      – На сурпу для бригады хватило, да кое-что ещё осталось, – отвечал тот, показывая на небольшую кучку белеющих предметов.

      Все подошли, разглядывая ещё не просохшие костяные обломки.

      – Так, вижу обломок лошадиной челюсти – кажется, их называют гиппарионами, – опять бизоньи лбы, мамонтов не видно.

      – Мамонт не каждый день, – отвечал Тимофей, – лошадей поболе будет.

      – Да, так получилось, что мамонтов в основном экскаваторами рыли, – рассказывал Станислав. – Вначале диковинно было. Когда брали суглинок в верхних слоях, экскаваторщик заметил в забое какой-то белый предмет. Камень не камень, а что-то высыпается. Вылез из кабины – кости, да ещё и какие: позвонок с хорошую кастрюлю, бабка из коленки – с чугунок. А когда попались белые, будто изогнутые