От Кремлёвской стены до Стены плача…. Борис Барабанов

хорошо были сваляны, но для меня и такие валенки радость. В начале зимы я в этих валенках пошел гулять.

      Деревенские ребята постарше делали самопалы. Железную трубку возьмут, пропилят щель, другой конец загнут. Около щели колечко из гвоздя сделают, вставляют в нее спичку. Эту трубку крепко прикручивают проволокой к деревянному прикладу. Набивают такой ствол серой от спичек, рубленными гвоздями, сверху закрывают пыжом. И потом коробком чикнут по спичке, которая вставлена в колечко, спичка загорается, загорается внутри ствола сера, и получается выстрел, такое оружие. Поджиг назывался.

      Я к этим ребятам подошел, а они мне говорят:

      – Вот, мы сделали поджиг, наверное он очень плохо стреляет. Как бы нам испытать его? Ну-ка, давай, ты свои валенки поставь, такие толстые, а он их не прошибет.

      И вот, поставили валенки, а я говорю:

      – А я что, босиком стоять буду?

      Они:

      – А мы вот тебе дадим опорки какие-то.

      Я согласился:

      – Ладно, – говорю, – хорошо.

      Поставили они мои валенки к какому-то пеньку и подожгли, долго что-то шинело, и как – ш-ш-ш – горела – ш-ш-ш – потом как даст из ствола! И мне насквозь голенища и прострелили. Дырки получились, больше пятака.

      Я пришел домой, мама говорит:

      – Что же ты, елки-палки, такой бестолоковый, вот вечно с тобой одни проблемы! То ты одно, то ты другое, теперь ты валенки изуродовал, пробили их тебе. В чем будешь ходить в школу?

      Я говорю:

      – Я их буду чинить, – нашел кожицу, зашил эти дырки.

      Но мне было очень обидно, что я, мне вроде как хорошему ученику дали валенки, а я так небрежно к ним отнесся, оказался таким глупым.

      Во втором классе мы учились вместе с четвертым. 4-хклассники Некрасова наизусть учили. «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои», – а у нас все еще «Мама все мыла рамы». Только-только считать начинали. Учить, осваивать математику, арифметику мне было очень легко, выучил таблицу умножения, а остальное как делать нечего. А вот с чтением было тяжеловато мне.

      Я уже во второй класс ходил, и мне бабушка, которая читать не умела, говорит перед каким-нибудь праздником:

      – Боря, ты уже во второй класс ходишь, почитай мне Евангелие, Новый Завет.

      Я говорю:

      – Да, конечно, – какие проблемы.

      – Ну, где оно это твой Евангелие, где читать?

      – Вот здесь, давай от Матфея.

      От Матфея, так от Матфея и я начинаю – а там на старославянском языке написано, и я это:

      – Ибо он ее хотяше, соблазняше, а она же не возхоче, и он ее зело побивахи (слышал я такую где-то фразу и запомнил ее).

      Бабушка спрашивает:

      – Это что это ты сказал-то?

      Я говорю:

      – Ну как, пришел Христос в Иерусалим, – я более-менее знал содержание Евангелие.

      – Ну, а дальше что?

      – Ну как, дальше его арестовали.

      – Ну, где там написано, арестовали?

      – Тут это сложно объяснить, тут, видишь, какие буквы, я такие не учил.

      – Ну ладно,