Безмолвие. Виктор Николаевич Яиков

с грохотом его опрокинув к перегородке.

      – Сань, подойди сюда, – поманил пальцем старшина. Кузнецов, грозно строивший бдящий вид, прильнул ухом к окну. Кивнул, чего, мол, хотел, отвлекаешь от несения службы.

      Обидно, что девки ополоснутся в речке без его наблюдения.

      – Сань, ты иди к себе в кубрик. Я всё равно не сплю. Ночь какая-то странная. Томная. Не могу покоя найти. Иди. Тебе так и так до смены полчаса осталось. Что мучиться.

      – Никак нет, товарищ старшина, не могу.

      – Иди, говорю, бестолочь, – погрозил кулаком Мельниченко.

      Матросик подобрал с пола опрокинутый вместе со стулом бушлат и направился к лестнице на нижний ярус.

      – Спасибо, Николай Григорьевич, – обернулся он на ступеньках.

      Старшина махнул рукой.

      ***

      Возвращаясь из канцелярии, Гера наткнулся на группу призывников. Тощих котят еще не успели одеть в морскую форму, и они ходили по кораблю в белом белье да тапочках. Возглавлял делегацию переселенцев комсорг башни Витька Гнусин.

      – Вот, братцы, посмотрите, это гроза военно-морского флота, матрос Исаков.

      – Что людей балагуришь, Вить?

      – Занимаюсь важной работой. Провожу экскурсию по кораблю. Хвастаюсь, на каком продвинутом судне мы несем службу.

      – Георгий, – протянул руку для рукопожатий новобранцам.

      – Я – Самат, а это Колька и Иван, мы с Приэльбрусья, – высокий худой парнишка пожал руку. Совсем недавно стрижен под ноль, с торчащими ушками и впалыми щечками. Все призывники казались на одно лицо, Самат отличался неким огоньком в глазах. Такой на славу послужит Родине.

      – Какие у вас хилые рукопожатия, ребят. Каши не ели в учебке? – вмешался Витя. – Гера, покажи мускулы.

      Исаков решил подыграть комсоргу. Разыграть юнгу – любимая забава старослужащего. Он закатал по плечо рукав робы и согнул руку так, чтоб кулаком почесать усики Гнусина. Молодецкая сила играла в мышцах, пыша жаром выступивших вен по контуру объемного бицепса. Сотни перенесенных пудовых снарядов делают руки бравого бойца словно вылепленными на скульптурах греческих богов.

      – Чуешь, чем пахнет, басурманин? – протараторил Исаков, пародируя Витьку.

      Комсорг был парнем веселым, и любила его команда за подвешенный язык. Но более его обожали девки. Карие татарские глазки угольком смотрели над аккуратными тоненькими усиками, длинными, как у гусара на картинках. Парни, когда собирались в увольнительной на танцы, старались не звать с собой Витьку, иначе всех девок отобьет.

      – А корабль настолько технологически обеспечен, что скоро на нём появятся автоматические средства передвижения. – погрозил указательным пальцем Витька и отодвинул Герин кулак от своего лица. – Вот, меня уже мопед дома дожидается, поеду в отпуск – привезу его. Буду по палубе разъезжать, поручения раздавать.

      – А так можно? – удивились новобранцы.

      – А как же, на передовом