Дорога к дому. Игорь Рыжков

болото превратилось в некоторое подобие заливного луга и потом исчезло совсем. «Урра!!! Камешки»,– с радостью подумал я и еще бодрее зашагал к красным гранитным обломкам, выпертыми из болота отрыжкой мамочки-земли, у которой в этом виртуальном времени, наверное, еще не все было в порядке с пищеварением.

      Я вышел на осыпь, состоящую из небольших камней. Выветривание и перепады температур сделали свое дело. За несколько сотен лет пара-тройка менее устойчивых скал все-таки превратилась в удобное лежбище для подобных мне тварей. Я подошел к гряде. Окинул ее орлиным взором и стратегически оценил диспозицию. Гряда поднималась довольно круто вверх и превращалась в скалы высотой в двести-триста метров. Никакой хищник не в состоянии лазать по таким узким уступам. Отроги гряды, постепенно снижаясь, уходили влево и вправо, охватывая полукольцом заболоченный участок с такими вкусными папоротниками. «Класс!!!»– подумал я. Солнышко как раз жарило вовсю, и погреться без риска встретиться с каким-нибудь еще не изученным видом фантома или оборотня мне все-таки удастся.

      Я поелозил пузом по осыпи, выбивая в каменной подстилке удобное лежбище, и с удовольствием растянулся, спрятав голову за мощную грудь, прикрытую от нападения сверху первым, не самым большим, но от этого не менее опасным мечом-пластиной. Глаза закрылись сами собой. Солнышко пропекало меня как маковую булочку. Его лучи светили слева, а отраженное от скал тепло грело правый бок.

      Я давно не отдыхал так, даже будучи человеком. Человек – существо неорганизованное. Оно все время куда-то спешит. Постоянно хочет доказать своим собратьям, что оно чего-то да стоит, и наживает в конце концов язву или тромбы в сердечных артериях. А я был стегозавром, и мне было очень даже хорошо. Лень тоже может приносить удовольствие, и я ленился вовсю. Солнышко уже клонилось к горизонту, и почти живые папоротники повернулись в его сторону, тоскливо опустив ветки, готовясь ко сну, чтобы с первыми его лучами снова хватать и глотать его энергию. «Работайте-работайте»,– лениво подумал я.– «А я завтра сожру то, что вы успели насинтезировать за свою недолгую жизнь».

      Я проснулся от того, что стало слишком прохладно. Солнце спряталось за горизонт, и луна, неестественно огромная и яркая, повисла в небе, освещая низину как засиженная мухами ртутная лампа. Я сомкнул пластины на спине для того, чтобы уменьшить площадь излучения и сохранить накопленное тепло. Как это ни прискорбно, но эти шестнадцать с половиной тонн живого веса не умели регулировать температуру менее хлопотным образом. Я был холоднокровным, и это было, пожалуй, единственным неудобством, которое я ощущал. Через пару часов это неудобство переросло в проблему. Мне стало отчаянно холодно. «Я так, пожалуй, тут еще и вымру самым бессовестным образом»– эту невеселую мысль принес с собой порыв влажного ветра, прилетевший с горного пика, еще не покрытого снежной шапкой, но макушкой своей уже упиравшегося в температурную отметку образования льда. Ну зачем Админам понадобился