Костры из лаванды и лжи. Валерия Шаталова

покраснела и неловко кивнула. Действительно, мсье де Гиз же говорил об этом позавчера, когда отдавал ей новенькую, оформленную на её имя банковскую карту. Но каждый день ей приходилось изучать столько всего по работе, что конверт с картой так и остался лежать невскрытым в комнате.

      – Спасибо, Моник, – от души поблагодарила Женя, внезапно расчувствовавшись. – В моей жизни произошли серьёзные перемены. Переезд в другую страну… И вообще… Я благодарна тебе за поддержку и помощь. – Да брось, ничего особенного, – француженка легкомысленно отмахнулась, но было видно, что ей всё же приятно.

      Сотрудники отеля ещё не начали стекаться в ресторан, но на одном конце длинного деревянного стола действительно было уже накрыто на двоих. Моник отодвинула стул и села, расправляя салфетку. Женя последовала её примеру. Дождавшись, когда официантка расставит перед ними тарелки с луковым супом и отойдет, Моник продолжила:

      – Порой, здесь бывает невыносимо скучно.

      Женя удивлённо взглянула на подругу.

      «Скучно?! Здесь?»

      – Я даже не заметила, когда любимая работа превратилась в ежедневную рутину. Но мне кажется, теперь станет повеселее. Уверена, у тебя припасено много забавных историй про заснеженную Россию. В общем, я рада нашему общению! И потом… не могу же я вот так запросто обедать вместе с собственными подчинёнными? Это как-то, знаешь ли, непрофессионально. А в нашем случае все приличия соблюдены: я работаю в отеле, ты – в музее.

      – В таком случае, и я рада составить тебе компанию, – Женя улыбнулась. – Кстати об историях.. Со мной произошёл такой странный случай в прошлое воскресенье…

      – Ещё один? – Моник усмехнулась, намекая на ночь приезда Жени, когда та перепугалась, услышав в ночи таинственный смех.

      – Ну вот такая я везучая, – улыбнулась она в ответ – Нет, сейчас я понимаю, что не произошло ничего особенного, но тогда… В общем, я перепутала башни!

      – Перепутала? В смысле? – Моник в недоумении подняла брови.

      – Ага, представляешь, левую с правой! Сено-солома, и всё такое, – Женя хихикнула.

      – Сено?! Солома?! Теперь я точно ничего не понимаю… – Моник отложила ложку и встревоженно посмотрела на подругу. – Ты хорошо себя чувствуешь?

      До Жени дошло, что русское выражение, дословно переведенное ей на французский, звучит для мадам Бланшар, как тарабарщина.

      – Ой, извини, я не сообразила, что тебе будет непонятно… Так говорят в России про тех, кто путает стороны. Это пришло из истории: раньше в армию часто призывали неграмотных крестьян, которые не знали таких слов, как «право» и «лево». Чтобы научить их строевому шагу на левую ногу и правую руку привязывали сено, на правую ногу и левую руку – солому. А команды отдавали не «левой – правой», а «сено – солома».

      – О, как интересно! Никогда про это не слышала, – Моник улыбнулась и вернулась к своему супу. – А у нас детей, знаешь, как учат запоминать стороны?

      Женя покачала головой, и тогда француженка изобразила обеими ладонями, будто держит бинокль, только большие пальцы