Последний молот. Арсений Михайлович Зензин

заплетённой в косы бородой, посечённое лицо небесно голубых глаз с чуть сломленным на бок носом, ухмыльнулось в усы. А сам Ворон бдящий, чьи русые длинные волосы были убраны в тугой хвост, лязгнув пластинами наручей, скинул из-за спины дивной работы молот, чьё навершие в мельчайших деталях повторяло голову ворона. С одной стороны, клюв грозный чекан, страшный супротивник доспехов, а на другую ощетинившееся острыми перьями холка било. Облокотив молот о стойку, гость потянулся к кошелю извлекая на свет золотую монету.

      – И слышать нечего не желаю, обратно клади. – возмутился Хёльберт в очередной раз уважительно переведя взгляд с местами усеянной остриями рукояти оружия на тыльную сторону ладоней воина ордена, всю покрытую чешуёю рубцов от многочисленных порезов.

      Дорогую плату отдавали Вороны бдящие за свои могучие способности, что не раз ограждали людей во время всяческих войн. Они-то в отличие от прочих орденов всегда вставали на сторону простого люда, не одна баронская смута да междоусобица кончилась их вмешательством. Именно их горные твердыни-крепости, соседствуя с гномьими шахтами, стеной стояли на пути всяческой нелюдской мерзопакости из-за дальних рубежей королевств, норовившей добраться до честных людей. И увидав сегодня на своём пороге (молота) чей брат плевать хотел, на большинство мирских судов, сердце хозяина зажглось тлеющим огоньком надежды. Может, убережет от нагрянувшей беды затевающейся в ближнем Эльбурге.

      – Бери, бери. Дочек подарком порадуешь, небось совсем кухонными делами загонял. – нетерпящим возражения тоном чуть ухмыльнулся молот на вид не старше сорока годов. Положив монету, цену месячного жилья на постое на стойку.

      Словно услыхав его слова из дверей кухни, выглянула младшая дочь Айсвида в длинном переднике поверх свободного зелёного платья. Вечно шаловливый ребёнок с длинной тёмной косой и добрым открытым лицом прыснув смехом сказала – Как есть загонял. – и тут-же скрылась да так быстро что кулак Хёльберта погрозил пустому проходу.

      – Откуда путь держишь. – спросил хозяин истинно нехотя беря денежку в тайне сжимаясь сердцем боясь услышать, что мол из города. Ведь доведись прозвучать такому вслух, то умерла бы и надежда что хоть кто-то может сказать слово поперёк фанатикам, что всюду выискивали еретиков да ведьм.

      «Прости пречистый, свет твой надобен и слово твоё осеняет души, спасая от мрака, но разве волею твоей призванной на радость рода человеческого запаливаются костры криком жертв озарённые.» – Думал про себя Хельберт, глядя на этого могучего война.

      – С дальнего форпоста Сатаркера что на северо-востоке Ломаных хребтов. Полгода как не был в родной обители. Я, да ещё трое братьев были отряжены командором посланцами к гномам, – чуть погрустнел ворон бдящий. – Помогали им выводить бестий, что появились в недавно открытых шахтах. Прескверные доложу тебе твари. – повозившись за пазухой молот достал здоровенную больше его кулака раза в два, изогнутую костяшку острую на конце,