Последний молот. Арсений Михайлович Зензин

картины мести и очистительной войны.

      – Задумайся, разве ещё несколько часов назад ты желала всего этого? – рука ворона бдящего сокрытая сталью наруча обвела засыпанную неузнаваемо разорванными телами и залитую перемешанными на кровь дождевыми потоками площадь. – Взгляни ты пришедшая сюда, дабы исцелять людей, могла разве даже помыслить о таком.

      Что-то треснув словно глиняный горшок, надломилось внутри приговорённой. Она принялась вертеть головой, дабы согнать наваждение. Ужас от сотворённого сковал сердце, но слова сокрытого, древнего эльфа воителя громом вдарили по подкорке сознания.

      "Иного пути просто нет дочь моей ветви. Как думаешь, сколько воплей нестерпимой боли озаряют застенки пыточных камер, сколько костров, пылает, обдавая смогом каждый день, сжигая волею Илира ни в чем неповинных людей, в частности тех в ком течёт кровь нашего рода. Церкви хорошо знакомы пределы его могущества, способного пошатнуть ёе власть. Они пойдут на все, чтобы искоренить нас, вплетая в проповеди на службах семена раздора и ненависти к представителям старших рас! Ты видела эту истину в каждом обращенном на тебя косом взгляде, в каждом лице, что повстречалось тебе, едва ты ведомая чистым сердцем покинула родную обитель древних пущь. Этот мир, как и эти земли нуждаются в очищении от скверны, порождённой одним безумцем, но завладевшей умами прочих. Слова этого достойного война нашли отклик в твоей душе, он храбр и благороден, но таких как он единицы и им не ведомо что их черед наступи вслед за нами, если не раньше. Их непорочность стала их же проклятьем, а другая вера не извращенная жаждой власти, хоть и сокрытая от Илировых ревнителей станет камнем, что утянет на дно.

      Призрак Весты чуть не до костей обгоревшей девочки, подтверждая слова древнего, шагнул от её ног и протянул изувеченную пламенем ручку к воину под упреждающий выкрик лича. Но ворон бдящий смело коснулся бесплотной невесомой ладошки своей окровавленной пятернёй. И не потерпел ущерба, даже не вздрогнул в отличие от стражи пастыря вмиг обратившихся гниющими мешками отвратной плоти и проржавевших доспехов.

      – В тебе нет Илировой скверны ты чист! – ошарашено прошептала приговоренная глядя на соприкоснувшихся война и духа убитого ребёнка.

      Это был его последний шанс, единственный. Видя замешательство на измененном лице полуэльфийки лича. Опущенный простреленными бёдрами на колени Одерек, взмахнул молотом настолько сильно насколько позволяла его неудобная поза. Приговорённая успела туманом скользнуть назад, минуя удар, но молот стороной клювом всё же пронзил бьющееся под её дланью сердце.

      Страшно взвыв разинутой огромной пастью да задёргав всеми своими конечностями, гротескный паукообразный священник повалился на бок, быстро рассыпаясь тленном. А за спиной Ворона бдящего, под очередной жалостливый выкрик верной птицы, словно соткавшись из неоткуда, возник один из туманных эльфийских воинов, пронзая сокрытую хауберком плоть, бесплотным тонким клинком вычурной