Пустая. Яна Летт

сказал, что пустых «делают» надмаги. Как это?

      – А! – Его помутневший взгляд прояснился, и он радостно улыбнулся. – Страшные проклятия. Чтобы их делать, нужен материал – люди… Из отработанного материала пустые и получаются. Долго не живут, болеют… Но некоторым везет. Например, нам с тобой повезло.

      – У меня от солнца глаза режет, – пожаловалась я. – И кожа как будто зудит и чешется…

      Никто только рукой махнул:

      – Все это мелочи. Бывает куда хуже. Если ты не кашляешь кровью и кости у тебя не ломаются от каждого движения – считай, повезло, да-да. Ты выглядишь совсем здоровой – если будешь осторожна, можешь прожить лет пятьдесят. Почти как человек… Дольше наши живут редко – но вдруг тебе повезет? Дольше – редко, да-да… Я слышал от другого… Тоже пустого. Встретил его до того, как прийти сюда.

      – Расскажи мне о нем. – Но Никто потряс головой и надолго умолк.

      Как-то, когда мы вместе чинили сети на берегу, я спросила Никто о запахах.

      – Другие люди чувствуют их так же, как я? Запахи земли, змей, реки… Так же остро и сразу все?

      – Нет. Надмагия многое забирает у пустых, но кое-что отдает взамен, да… Думаешь, можешь чуять только запахи травок и грязи, а? Ты можешь чуять страх. Боль. Надмагию. Только нужно научиться отличать их друг от друга. Пустые на солнце щурятся – но во мраке и во втором слое видят больше, чем люди. Это все потому, что в нас остались следы надмагии.

      – Во втором слое?

      – Я это придумал, – с заметной гордостью отозвался Никто. – Если знать, как смотреть, можно увидеть больше. На это способна кошка или черная кобыла. Люди – нет. Они живут только в первом слое, да-да… Видят мало. Глупые. Плохие… – Лицо его исказилось, как от сильной боли, и я поспешила перевести разговор на другую тему.

      – Как смотреть? Ты расскажешь мне?

      Никто хитро заулыбался. Он любил, когда я его упрашиваю, но в этот раз ответил почти сразу.

      Отложив в сторону сеть, он долго рылся в бездонных карманах мешковатых брюк, пока наконец не извлек осколок синего стекла.

      – Вот, – торжественно произнес он, вручая мне стекло. – Смотри сквозь него. Синий цвет помогает нашим глазам… Делает скрытое явным.

      – И все? Так просто? – Я осторожно взяла стеклышко и посмотрела сквозь него на море. Темные, тревожные волны потемнели еще сильнее, но в целом все осталось как прежде. Я перевела взгляд на лес. Скрюченные ветки, лоскуты мха, мокрая полоса песчаного пологого пляжа…

      – Я ничего не вижу.

      – А это потому, что там ничего и нет. – Никто вернулся к сетям, резко потеряв к разговору всякий интерес. – Ну, хватит. Бери сети, маленькая пустая. Рыба сама в котелок не прыгнет.

      – Не называй меня маленькой пустой.

      – Тогда придумай себе имя, маленькая пустая. – Никто хихикнул. – Никтошка? Пустышка? Безымянная девчонка?

      – Я найду себе имя получше, – пробормотала я.