И тысячу лет спустя. Книга 1. Ксения Максимова

на свою подстилку на пол. Незнакомка по имени Марна не давала ему покоя. Она была так непохожа на остальных женщин, что он видел в своей жизни. Ее кожа была ровной и белой, будто она никогда не знала работы и болезней. Рост выдавал неместное происхождение. Пока все женщины-викинги были не выше ста шестидесяти сантиметров, в Мирославе были все сто семьдесят. Она была хороша собой, говорила на чужом языке, знала о будущей смерти рабыни по имени Линн, а также знала его имя.

      – Кто же ты и из какого племени?.. – прошептал Райан и повернулся на бок.

      Быть может, он и казался смиренным христианским рабом, но то было лишь временной уловкой. Мирослава приготовила для него иную судьбу.

      В то утро он проснулся раньше, чем обычно. Еще до рассвета и до первого петуха. Райан кожей почувствовал на себе чей-то взгляд. И действительно, когда он открыл глаза, он увидел девушку, сидящую рядом с ним на полу. Мирослава, не стесняясь, таращилась на него.

      – Прости. Просто теперь тебя лучше видно, – вздохнула она. – Ты и впрямь как живой… видно каждую пору и волосок.

      Райан привстал и огляделся. У ног девушки лежал небольшой перевернутый бочонок с брагой. Правда, пива там больше не было.

      – Ты рылась в чужих вещах?.. – выругался Райан, агрессивно потирая веки, он совсем не выспался. – Это последнее, что у меня было!

      Мирослава поняла, что находится в спальне трэлла, когда чуть посветлело и пришли утренние сумерки. Синеус позволил ему над своей лавкой повесить католический крест в виде двух скрещенных веточек березки. Видимо, Райан смастерил его сам, сорвав те веточки неподалеку от крепости. В остальном комната была абсолютно аскетична. Ни одежд, ни еды, ни свитков. Все, что она нашла, – крест на стене да бочонок пива под столом, который тут же высушила, еще не отойдя от эля. На трезвую голову Мирослава не смогла бы вынести то, что теперь видела. Этот бочонок подарил Райану Синеус. В отсутствие старшего брата в крепости можно было расслабиться и позволить себе немного больше.

      Райан скрутил в рулон тряпки, на которых спал, и бросил их на лавку. Мирослава все так же таращилась на трэлла, разглядывая теперь его тело и сравнивая с тем, что нафантазировала когда-то сама. Он был около ста девяноста сантиметров, широкоплеч. Выглядел старше своих девятнадцати лет (если ему и впрямь было девятнадцать, как в ее книге). Мускулы под его рубахой перекатывались от каждого движения, как и полагалось рабочему человеку. Волосы вьющиеся, нечесаные, пыльные. В некоторые кудряшки вплелись соломинки. Ногти плохо срезаны, будто откушены. На носу черные точки. Но зубы светло-кремовые, и изо рта не пахло дурно. Два передних зуба – самые крупные, и их было видно, когда Райан расслаблял губы. Тогда он выглядел не так маскулинно и даже нежно.

      Трэлл снял тряпичную сумку с крючка на стене, порылся в ней, вытащил что-то небольшое и светло-желтое, кинул в рот, разжевал, посмотрел на Мирославу и кивком спросил, хочет ли она. Девушка пожала плечами. Тогда Райан достал еще жвачки из сумки и протянул ей на своей широкой мозолистой ладони.

      – Пчелиный забрус? – она