Ни слова больше!. Карен М. Макманус

Кто знает, вдруг получится что-то стоящее.

      Глава 3. Трипп

      Кладу чистый бланк на только что вытертый прилавок кафе-пекарни «Луч света» и перечитываю вступительный текст: «Грант Кендрика присуждается наиболее многообещающему старшекласснику Сент-Амброуза, по оценке школьной комиссии». Загадочный термин «многообещающий» нигде дальше не поясняется – никакого упоминания об успеваемости, общественной работе или финансовых обстоятельствах.

      – Безнадежное дело, – обращаюсь я к пустому помещению. То есть не совсем пустому – при звуке моего голоса мохнатый хозяйский пес Эл радостно стучит хвостом об пол.

      – Ты-то чему рад? Радоваться нечему, – говорю, а тот в ответ лишь язык высовывает. И радуется.

      Пф-ф. Одно расстройство.

      Из кухни с подносом свежей выпечки выходит владелица кофейни Регина Янг. Ее кекс с глазурью напоминает обычный разве что по форме и размеру – хозяйка печет его из творога с ванилью и добавляет туда секретный джем собственного приготовления. Дай мне волю, ел бы его прямо с противня.

      – Что значит «радоваться нечему»? – вопрошает Регина и ставит поднос на прилавок.

      При ее появлении Эл вскакивает, подбегает к стойке и виляет хвостом в ожидании подачки. Которая ему не светит. Вот бы мне хоть чуточку его оптимизма!

      Слезаю с высокого табурета, чтобы помочь Регине поставить поднос в витрину. Она испекла кексы пораньше, до того как в половине пятого за ними начнет выстраиваться народ. Я не единственный в Стерджисе, кто без них жить не может.

      – Грант Кендрика получить нереально, – бурчу я.

      Хозяйка поправляет косынку, стягивающую короткие кудряшки, и отходит, чтобы пропустить меня к прилавку.

      – Это почему же?

      Сладкий фруктовый аромат кексов ударяет в нос, у меня текут слюнки.

      – Его присудят «наиболее многообещающему старшекласснику школы». – Я рисую в воздухе кавычки. – Только нигде не сказано, что это значит. По сути, старина Гризли отдаст его кому пожелает. Меня он ненавидит, поэтому гранта мне не видать. Даже и пытаться незачем.

      Я вытаскиваю из коробки под прилавком одноразовые перчатки, натягиваю их и начинаю выкладывать кексы на витрину, строго на четверть дюйма друг от друга.

      Регина облокачивается на прилавок:

      – Знаешь, Трипп, что мне в тебе нравится?

      – Моя запредельная точность? – подсказываю, щурясь на витрину.

      – Твой положительный настрой, – сухо отвечает она.

      Вопреки паршивому настроению, не могу сдержать улыбку:

      – Я просто называю вещи своими именами.

      – Да ради бога. Давай, выговорись, выпусти пар. А потом заполни бланк, отправь и надейся на лучшее.

      Делаю недовольную гримасу, хотя приятно, когда она строит из себя маму. Я не имею в виду свою маму. Последняя открытка от Лизы-Мари Тэлбот пришла семь месяцев назад, с видом казино в Лас-Вегасе, где она работает, и строчкой на обороте: «Руби фишку!»

      – Так уж и быть, – ворчу я, – заполню.

      Сдерживаюсь, чтобы не обрушивать на Регину поток жалоб,