Адский дом. Ричард Матесон

а потом в раковину с шумом хлынула ржавая вода. Флоренс дождалась, пока вода немного стекла и стала чище, а потом подставила руки и вскрикнула от ледяного холода. «Надеюсь, водогрей не сломался, как генератор», – подумала она и, нагнувшись, плеснула холодной водой себе в лицо.

      «Мне следовало зайти в церковь, – промелькнуло в голове, – не надо было отступать перед первым же вызовом». Флоренс вздрогнула, вспомнив страшное головокружение, охватившее ее перед входом. Жуткое место. Но нужно было просто преодолеть себя и подойти, вот и все. Однако от такого усилия она могла упасть в обморок. «В ближайшее время войду», – пообещала себе Флоренс. Бог даст сил, когда придет время.

      Его комната была меньше, чем у других. Здесь стояла лишь одна кровать с балдахином. Фишер сел на пол рядом и стал рассматривать затейливый узор на ковре. Он ощущал дом вокруг себя как некое огромное существо. «Дом знает, что я здесь, – подумал он, – и Беласко знает, все они знают, что я здесь. Я – единственный их промах». Они наблюдали за ним, ожидая, что он предпримет.

      Но он не собирался раньше времени что-либо предпринимать, это точно. Он не собирался ничего делать, пока не прощупает как следует это место.

14 ч 21 мин

      Фишер со своим фонариком вошел в большой зал. Он переоделся в черный свитер с высоким воротником, черные вельветовые брюки и поношенные белые кроссовки и неслышными шагами подошел к огромному круглому столу, где сидел Барретт, а рядом стояла Эдит. Они открывали деревянные ящики и выгружали оборудование. В камине горел огонь.

      Эдит вздрогнула, когда Фишер возник из полумрака.

      – Помочь? – спросил он.

      – Нет, все в порядке, – с улыбкой ответил Барретт. – Однако спасибо за предложение.

      Фишер уселся на один из стульев. Его глаза не отрывались от высокого бородатого Барретта, пока тот вынимал из защитной стружки приборы, тщательно вытирал их тряпкой и выкладывал на стол. «Волнуется за свое оборудование», – подумал Фишер. Он достал из кармана пачку сигарет и закурил, глядя на прыгающую по стене тень Эдит, которая взяла другой ящик и подтащила к столу.

      – По-прежнему преподаете физику? – поинтересовался Фишер.

      – Насколько позволяет здоровье. – Барретт поколебался, но продолжил: – Когда мне было двенадцать, я перенес полиомиелит, и с тех пор у меня частично парализована нога.

      Фишер молча смотрел на него. Барретт достал из ящика еще один прибор, вытер его и, положив на стол, взглянул на Фишера:

      – Но это не повлияет на наш проект.

      Тот кивнул.

      – Вы назвали пруд Ублюдочной Топью, – сказал Барретт, возвращаясь к своей работе. – Почему?

      – Некоторые женщины, приходившие в гости к Беласко, забеременели, пока были здесь.

      – И они в самом деле… – Он не договорил и посмотрел на Фишера.

      – Тринадцать раз.

      – Это отвратительно, – вырвалось у Эдит.

      Фишер выдохнул дым.

      – Здесь случалось много отвратительных вещей.

      Барретт