Утренний дом. Виктория Игоревна Иванова

рыть влажную рыхлую почву.

      Сёма опустил мешок на землю и шагнул ближе, сестрёнка последовала за ним.

      – Женя, не надо, – вдруг бесцветным голосом промолвил Сёма.

      Но она не послушала. Не обращая внимания на испачканные кроссовки и руки, Женька продолжала исступлённо рыть. Иногда она замирала, чтобы прислушаться, после чего с ещё большей энергией принималась разгребать мягкую землю. И только когда звук стал сильнее, стоящая на коленях Женя остановилась и медленно подняла руки. Сёма резким движением развернул сестру лицом к себе – в ладонях Жени, скуля, копошились грязные слепые щенки.

      Катюшка, вертясь на месте, боролась с братом:

      – Я хочу посмотлеть! Покажи! Покажи!

      Когда его хватка ослабла, она сумела повернуться к яме.

      – Ах, вы сукины дети! Вы что там делаете?! – раздался на участке свирепый голос хозяина.

      Все вздрогнули. Катюшка хватанула ртом воздух и залилась истошным плачем.

      – Женя, идём! – сердито крикнул Сёма, подхватывая сестрёнку на руки.

      Но Женька как будто оцепенела.

      – Идём! – он попятился.

      Раздалась новая порция брани. К ним, ковыляя, приближался старик в засаленных рваных трениках и майке. Сёма поспешил унести плачущую Катюшку. Оказавшись на своём картофельном участке, он почти бежал.

      – Где трава, добытчик? – встретил его на заднем дворе хриплый голос отца, разбирающего рыболовные сети.

      – Женька разрыла могилу! – выпалил Сёма.

      Пётр недоумённо посмотрел на сына, не понимая сказанного им.

      – Дядя Рома кутят закопал, а Женька их вырыла. Он ей щас всыплет.

      Бросив своё занятие, Пётр, привычно ссутулившись и шаркая галошами, побежал через огород к соседскому участку.

      На плач дочери выбежала из дома мама Сёмы – Тамара, маленькая сухонькая женщина с большими, когда-то яркими глазами, под которыми давно залегли тёмные круги.

      – Что случилось? – обеспокоенно и в то же время раздражённо спросила она, забирая дочь у сына.

      – Да дядя Рома напугал… – только и смог ответить растерянный Сёма.

      – Что значит дядя Рома напугал? Ты где шлялся? – разгорелась Тамара. – Я тебя спрашиваю или кого? Почему Катька грязная? Где ты её таскал?

      – Нигде, – нахмурился Сёма. – Я траву свиньями рвал.

      – Траву, – передразнила сына Тамара. – А помидоры кто полоть будет? Почему воды на стирку не натаскали? Лбы здоровенные и все на моей шее! Дождёшься от вас помощи!

      Что-то снова было не так… Сёма настороженно проводил мать взглядом до веранды. Когда дверь захлопнулась, он сел в подвешенный у летней кухни гамак. Но Сёма не успел обдумать свои тревожные мысли, во дворе появился отец. Он тащил по земле мешок с травой. Позади плелась бледная Женька.

      – Брось поросятам, – велел Пётр сыну. – Садись, Женя, ну, – ласково обратился он к девочке, подводя её к гамаку.

      – Что случилось-то? – во дворе снова показалась Тамара.

      – Да, – махнул