О вчерашнем – сегодня. Мирсай Амир

был так невнимателен к нам потому, что наша бабушка была неродной? (Ещё при жизни бабушки Файзы, родной матери нашей мамы, дедушка взял вторую жену, родную бабушку я уже не застал в живых). «Если у тебя мать неродная, то и отец твой кяфир (неверный)»[30], – частенько повторяла мама и, наверное, не зря. А мы думали, что это адресуется нам. То есть, если, мол, не будете дорожить своей мамой, если не будете меня слушаться, если останетесь с мачехой, дела ваши будут плохи – мы думали, что она таким образом предостерегала нас…

      То, что называлось лавкой, представляло собой небольшой кирпичный амбар, примыкающий к дому, с дверью, открывающейся на улицу. Чего только не было внутри него! О чае да сахаре нечего и говорить. Разные виды конфет, пряники! Орехи, семечки и всё такое. Хочешь ли купить тетради, карандаши, ножи, складные ножички? Серп, коса, метла, лапти, ситец или такие снадобья, как камфара, нашатырь, медный купорос, квасцы… Чего только не было в этой лавке! Мне казалось, что большего богатства и не бывает на свете. А в действительности, как я узнал потом, в списке именитых баев нашего села, занесённых в документы революционных лет, даже не упоминалось имя деда Гиляза.

      Я не хочу сказать, что он и вовсе не был баем. В своём масштабе он, разумеется, был бай. И он не старался скрыть или показать меньшим своё добро – наоборот, любил гордиться тем, что дорос до уровня лавочника. Как я слышал от матери, он на самом деле вышел из бедняцкой семьи. В молодости батрачил у русских баев, пас свиней. Даже говорят, что один русский бай, видя ловкость и старательность парня, обещал ему большое богатство и красивую русскую девушку. Но для этого поставил условие креститься. Парню не хотелось оставлять свою веру. Даже уже после женитьбы он вместе с женой, то есть с матерью моей мамы, бабушкой Файзой вдвоём работали у боярина.

      – Я поднялся с пастуха, с нищего, – хвастался, говорят, старик. – Никто не помогал, благодаря своим стараниям, своему уму и силе своих рук поднялся до такого вот положения! – любил он говорить, стуча себе в грудь.

      Понятия «запретное», «дозволенное», и даже «богатство», «бедность», имеют в соответствии со временем разное значение, Не знаю, в какой мере тут была объективная справедливость, но во всяком случае красногвардейцы, вышедшие претворять в жизнь решения только что организованного Совета, не обошли и лавочника Гиляза. Нежданных «гостей» старик, разумеется, не встретил с распростёртыми объятиями. Услышав слово «конфисковать», стал яростно сопротивляться. Попытался никого и близко не подпустить к двери лавки. Но на его крики не обращают внимания. Его даже заперли, чтобы не мешал проводить в жизнь решения Совета. Поскольку никто из жителей деревни не жаловался на него, долго его не держали. Учли, наверно, и то, что ему было уже больше восьмидесяти. После этих событий он совсем присмирел, превратился в дряхлого, опирающегося на палочку набожного старика. В те же годы он и скончался.

      И для старика, который со своей точки зрения считал себя невинным, и для его семьи оказаться

30

Пословица.